Жизнь в новых нормах

Мы надеемся, что это все не про какое-то далекое будущее, а про то, что сейчас проходит апробация внедрения. 

А.Соломин― А по поводу работы врач-врач, насколько я понимаю, система удаленных консилиумов в принципе уже применяется и до ковида применялась? 

К.Паршин― Ничего из того, что я вам сейчас рассказываю, не является продуктом, который был создан в последние два месяца специально под ковид, это все – адаптация тех или иных технологий, которые были в образовании и разных других областях. Но все равно специфика своя есть. Специфика, прежде всего, массовости, доступности экономики процесса. Это же не супер-дорогие плазменные экраны, системы видео-конференцсвязи, врач-врач – такие продукты есть, сейчас можно обходиться простыми и эффективными решениями, которые на самом деле, скорее, носят характер кросс-отраслевой. Решения, о которых я вам сейчас рассказываю, они были разработаны для других отраслей. Чтобы тренировать кондукторов в поездах, которые должны будут проверять билеты в поездах и проходить тренинг регулярно, большая текучка, как обращаться с хулиганами или скандальными пассажирами. Технология там была разработана. Ее сейчас адаптируют для обучения медперсонала. А дополненная реальность была разработана для промышленных объектов, где либо в силу удаленности этих объектов, либо в силу других ограничений сборщикам на ответственных участках нужно было подсказывать, как тот или иной электрощит не перепутать и правильно собрать. Вот эта технология теперь адаптируется для врачей. 

А.Соломин― Живу в России, не знал, что у нас кондукторы обучаются по совершенно новым… 

К.Паршин― Приезжайте в «Сколково», узнаете много нового. 

А.Соломин― А это насколько в регионах распространено? Речь идет о Москве или регионы тоже набирают этот опыт? 

К.Паршин― Вообще у нас нет понятия Москвы или регионов. Точно больше половины резидентов «Сколково» — это компании, которые находятся не в «Сколково», это региональные компании. И сегодня у нас был очередной сеанс связи с компаниями, которые идут за поддержкой по таким антиковидовским проектам, они были многие не из Москвы, у нас был сеанс связи с Хабаровском. И «Сколково» сейчас становится франшизой, у нас порядка 12 партнеров-операторов региональных, которые работают в своих территориальных технопарках по той же модели, что и мы. Мы здесь разницы между регионами и нами не то что не ставим, мы стараемся ее нивелировать максимально. 

А.Соломин― Константин, возвращают вас к первой теме. Чипизации следует бояться или нет? 

К.Паршин― Категорически нет, конечно. Вы как бы если ее боитесь, вы должны отказаться от сотового телефона сейчас. Или перестать себя обманывать. 

А.Соломин― То есть, это уже произошло? Я уже в базе данных? 

К.Паршин― Да. 

А.Соломин― Спасибо, обнадеживающе. Но вообще да, там же есть все данные.. Многие данные о моем здоровье уже анализируются без моего участия. 

К.Паршин― Вы знаете, не было ни одного интервью, наверное, за последние несколько лет в моей практике, когда бы мне не задавали в том или ином виде вопрос, насколько искусственный интеллект нас угробит, искусственный интеллект раскроет данные всем врагам или каким-то спецслужбам. Есть у вас очень хороший обозреватель, Екатерина Шульман, мне очень близка была одна из ее лекций, которая базируется на такой концепции… Она работу, мне кажется, по этому поводу проводила, что наша с вами цивилизация, если посмотреть на средне-срочный период после Второй мировой войны, мы с вами готовы очень многим пожертвовать ради личной безопасности. Безопасности не физической, а свободы от страха. Нам хочется спать спокойно, верить, что мы защищены, не беспокоиться о наших старших родителях и детях. И думать, что у них тоже все хорошо. 

И вот идя навстречу нашим пожеланиям жить в безопасности, это естественный для человека ход суждений, мы готовы на очень большое число компромиссов. Договариваясь между собой, с государством, отдавая, раскрывая, смиряясь с тем, что наша свобода становится более ограниченной. Я к этому отношусь не как к технологическому прорыву, это человек хочет быть защищенным именно в таком смысле. Предъявлять претензии к чипизации, наверное, немножко некорректно. 

А.Соломин― Мы сейчас сделаем перерыв и вернемся в студию «Эха Москвы», Константин Паршин, вице-президент, исполнительный директор кластера информационных технологий фонда «Сколково». 

НОВОСТИ 

А.Соломин― Продолжаем программу, 20:33, мы работаем в прямом эфире, радио «Эхо Москвы», ютуб-канал «Эха Москвы», меня зовут Алексей Соломин, и с нами на прямой связи вице-президент, исполнительный директор кластера информационных технологий фонда «Сколково» Константин Паршин. Я предлагаю перейти к другим направлениям. Образование, наверное, одно из самых ярких и понятных сейчас. Очень многие люди, дети, школы, университеты перешли сейчас на дистанционку практически поголовно. Тоже здесь, есть ли пространство для российских разработок, для сколковских разработок? Какие у вас прогнозы? 

К.Паршин― Спасибо. На самом деле, вопрос провоцирует очень много интересных развитий, не только как технологии отреагировали на резкий запрос перехода на онлайн, но и как общество на это отреагировало. Это оказалось разнонаправленное движение… Я лучше по очереди про эти задачки расскажу. 

Во-первых, большинство компаний, которые на российском рынке, даже на международном уже неплохо известны, оказалось, сколковские резиденты, мы их хорошо знаем, радуемся их успехам. И казалось бы, мы должны еще более порадоваться их успехам, когда у них уровень потребления сервисов вырос не на 30%, и не в 2 раза, а в 5-7 раз. Это коммерческие компании, у них есть акционеры, наверное, они должны праздновать такого рода возможности для развития бизнеса. Оказалось все не совсем так, потому что, естественно, общество не готово принять тот факт, что бесплатное образование в нашей стране, которое гарантирует Конституция, внезапно стало платным. И компании эти оказались в очень странном положении. Они должны себя вести как социально ответственные бизнесы, предоставлять это дополнительное образование бесплатно или дешево. С другой стороны, они оплачивают серверные мощности, зарплату сотрудников и так далее. Вот одна из задач, которую мы решали с другими институтами развития, вместе с нашими коллегами, добрыми, понимающими коллегами из министерства связи – запуск программы поддержки образовательных стартапов. Информация была уже в прессе, надеемся, что эта программа будет реализована. 

И там мы хотим успеть провести некий пуск этих компаний, чтобы они хотя бы… Ну, расширили возможности, могли обслуживать возросший спрос, доработали бы требования к персоналу, были готовы просто к следующему учебному году, который не за горами. И, наверное, мы должны быть готовы к разным сценариям, и развитию ограничений. И спроса на дистанционное образование. 

А вторая проблема, конечно, неготовность ни общества, ни самой системы образования к такому внезапному скачку, переходу в совершенно другую реальность. Никаких претензий ни к кому предъявить нельзя, никто к этому не готовился, никто не учил преподавателей, как пользовать цифровыми платформами, никто не рассказывал родителям, что им нужно купить компьюетры. И так далее. 

Есть интересный опыт китайских коллег, мы очень внимательно его анализировали. На самом деле, они с точки зрения зрелости тоже весьма недалеко были от нас. Уровень проникновения цифровых технологий в семьи, хозяйства, школы, он не такой уж был от нас отличный. И им тоже было непросто. С другой стороны, они использовали эту возможность для того, чтобы из несчастья какое-то счастье извлечь. И простимулировать внедрение там, где это уместно, цифровых технологий в образовательный процесс. Потому что вообще говоря, если ты НРЗБ, это повышает качество образования и его эффективность. 

А.Соломин― А в чем оно улучшает качество образования? Ну, понятно, доступность образования повышает. Если раньше университет мог собирать в большом зале 300 человек, то сейчас, может быть, больше. 

К.Паршин― Это очень большая тема, я могу ее рассказывать достаточно долго. Есть некая мечта, я слышал от разных людей, экспертов, преподавателей. Что такое преподаватель будущего? Человек, который уходит домой с кипой тетрадей и до ночи их продолжает проверять, а на работе заполняет отчеты в вышестоящие организации. Или это профессия, которой человек гордится, и конкурс в педагогический вуз будет выше, чем в юридический. Понятно, мы хотим быть ближе ко второй реальности, но чтобы она материализовалась, образ преподавателя школы или университета должен стать образом наставника, реализоваться к этой модели. Цифра только для этого, чтобы все рутинные операции убрать. Какой смысл вручную проверять домашнюю работу, если она уже офицрована, там и ошибок меньше будет, и субъективности больше, и доверия больше к такому методу. Отдать возможность наставнику раскрывать потенциал не какой-то категории обучаемых, а буквально каждого ученика. Цифра уже позволяет создавать индивидуальные образовательные траектории. Это не шутка, это так. Мы все разные, по-разному учимся, по-разному используем эти знания. Кто-то мыслит образом геометрических фигур, кто-то может хорошо считать в уме, а кто-то просто знает много иностранных языков. Все попытки построить какие-то системы раннего профилирования детей или профобразования были и раньше, просто не было такого набора технологий, такого набора возможностей.

А.Соломин― А как это реализуется? Перестает существовать школа как формация? 

К.Паршин― Школа, конечно, нужна. Это один из институтов, на мой взгляд, не меньший по важности, чем институт семьи. Это вот в этом диапазоне находится. 

А.Соломин― Это все равно группирование учеников по месту жительства. Традиционная школа, не специализированная. 

К.Паршин― Соглашусь. Однако все-таки закончу мысль. Образ учителя как основа школы, он не должен превращаться в робота или виртуальный цифровой образ, он должен общаться с учениками. Я вовсе не призываю, что мы будем продолжать оставаться в онлайне, теперь навсегда. Вопрос, сколько времени он сможет уделять каждому ученику отдельно. Насколько он сможет грамотно предложить ту или иную идею, почувствовать потенциал того или иного ребенка. И какой набор инструментов у него будет позади, чтобы каждому ученику предложить что-то свое, интересное, вовлечь его в образовательный процесс не просто методом кнута, а в том числе и пряника. Я и мои коллеги, мы смотрим на цифровизацию образования только таким образом. Дать возможность преподавателю работать в совершенно другой палитре инструментов, с другим набором возможностей. 

Потребует ли это изменения каких-то профессиональных навыков или в принципе навыков преподавателей – наверное, потребует. Провокационный вопрос, хотим ли мы заменить учителей роботами, конечно, отвечает «нет», такой задачи даже вообразить трудно. 

А.Соломин― У вас большое количество резидентов по этому направлению, разные варианты предлагают. Я хотел подчеркнуть, что эти резиденты – обычные ребята, малый и средний бизнес. Те люди, которые сами строят свою судьбу, о чем в последнее время много говорят. Вот короткий вопрос. Так уж получилось, что у нас возник спор очень серьезный между фильмом Юрия Дудя про Кремниевую долину, который многие здесь восприняли как некую такую.. Воплощение мечты. И очень многие студенты, школьники, с вдохновением смотрели. И позиция Павла Дурова, который говорит, что не Америкой единой. С вашей точки зрения, российский школьник, студент, они могут реализоваться в России или действительно вариант Америки, Европы для них приоритетный? 

К.Паршин― Глубокий вопрос. Я фильм посмотрел, пересматривал какие-то моменты пару раз, потом посмотрел огромное количество комментариев, постов, репостов… Этот фильм с точки зрения журналистской работы, некоего чутья, удачи, то, что сделал Дудь – это феноменально. Я сейчас не скажу, 15 или 20 млн просмотров на трехчасовом фильме из одних интервью – это еще просто надо осмыслить, что такой жанр новый появился. И такую мы получим, продолжение в этом направлении. И мне было немножко трудно, я внутри «Сколково», там были определенные сентенции в адрес «Сколково» высказаны. Мне было трудно свою личную некую обиду, вы с нами не поговорили, не спросили, это несправедливо как-то абстрагироваться. Нос сейчас время прошло, я считаю, можно более объективно к этому относиться. Я, скорее, сейчас больше позицию как гражданский выскажу. 

Реализовываться человек может везде, это банально, но это правда так. Амбиции человека всегда должны, на мой взгляд, соответствовать его собственному мироощущению, никто не считает, что каждый человек должен обязательно ставить себе целью оказаться в Силиконовой долине, и предпринимательские такие начала по всем исследованиям – это 10-12% людей, и это нормальное распределение. Мы искали здесь, если говорить о «Сколково», мы точно дали толчок… Не путевку в жизнь, взрослые сами делают бизнес, но выходцы из «Сколково» — компании очень большие оказались. Очень многие вышли на зарубежный рынок. И мы не просто радуемся этому, у наших показателей, которыми мы отчитываемся, есть показатель экспортной выручки. Философия нашего проекта заключается в том, что мы хотим стимулировать создание рабочих мест в России. И вот если вы помните соответствующие куски интервью, там очень много было сказано о том, что компания находится в Силиконовой долине, а люди работает в технопарке в Белоруссии, в Смоленске и так далее. Вот это как раз сценарий, который нас в какой-то смысле устраивает. То есть, компания выходит на мировой рынок, она может располагаться с головным офисом где угодно. Пусть у нее будет процент рабочих мест, который находится на территории России, пусть часть из них будет резидентами «Сколково», это для нас, наверное, целевое состояние. 

Это гораздо более масштабируемая история, чем попытка создать замкнутую экосистему стартапов, которая работает только на российский рынок. Российский рынок не очень большой в области инноваций. 

А.Соломин― Люди ищут там, где с меньшими затратами реализоваться. 

К.Паршин― Спорная история. Я могу дать вам много бизнесменов, которые расскажут, что в России делать бизнес вполне комфортно. Что есть льготы, меры поддержки гораздо больше, чем вы можете претендовать на западных рынках. Есть вещи, связанные с юрисдикцией, с правом, с возможностью работать свободно с крупными инвестфондами. Здесь совокупность факторов, что такое легче, что такое сложнее. Здесь вопрос стадии, стадии проекта, готовность его двигаться, масштабироваться, выходить на новые рынки. Рано или поздно возникает вопрос инвесторов и партнеров. И это скорее траектория развития, компании нужно в свое время предложить поучаствовать в такого рода проектах. У нас много партнеров индустриальных, международных компаний и с восточной стороны, и с западной стороны, которых мы всячески стимулируем на взаимодействие с резидентами, это заканчивается их покупкой потом этими компаниями. Эффект основной – это благо для российской экономики, для рабочих мест с высоким интеллектуальным потенциалом. В конечном итоге это те технологии, которые используются в России и развиваются в России. 

А.Соломин― Бизнес как адаптируется к новым условиям? Что ждет трудовые отношения? 

К.Паршин― Вы задали вопрос, которые находится на острие технологических, правовых… Я могу привести пример компаний, с которыми мы дорабатываем продукты, которые могли бы использоваться в текущей ситуации… Скажем так, цифровая биржа труда, совсем упрощенно. К сожалению, многие люди либо уже остались без работы, либо просто не могут физически ходить на работу, им надо находить возможность либо подработки, либо фриланса. Либо просто выйти на час поработать на складе в магазине ближайшем. Технологически к этому многое было готово, цифровые платформы способствовали быстрому трудоустройству, в ритейле всегда они были. Но столкнулись с тем, что юридические и правовые формы этих соглашений, а также возможность их подписывать без физического присутствия требует особых усилий в области регуляторики. Поэтому вот Сколково здесь с одной стороны помогает стартапам, бизнесу найти инновации, с другой стороны – одна из наших задач – очень тесно работать с государством на самых разных уровнях, чтобы снимать барьеры. Потому что каждая инновация обязательно копируется в какой-то барьер. Рынок труда никто не против цифровизовывать, но есть много норм, которые требуют корректировки и скорейшей отмены. 

А.Соломин― Это ограничения? 

К.Паршин― Каждая норма когда-то создавалась во благо. Но вот сейчас эта конкретная норма является препятствием для внедрения цифровой технологии, которая могла бы быстро давать людям возможность находить работу. Мы говорим о пересмотре этих норм. 

А.Соломин― Уход от излишней бюрократии… 

К.Паршин― Цифровизация бюрократии. Мы же никуда от нее не денемся, мы пользовались Госуслугами, МФЦ… 

А.Соломин― Мы стали свидетелями того, что некоторые профессии стали более востребованы. Курьерские профессии. Раньше говорили, что курьер как профессия может вообще исчезнуть. Как сильно изменится рынок труда, от каких профессий в ближайшее время придется отказаться? 

К.Паршин― Я в этой связи предлагаю смотреть на горизонт больше, чем борьба с текущей ситуацией, скорее, такие среднесрочные тенденции посмотреть. НЕ буду оригинален, мы видим потенциал профессий, которые требуют творческого потенциала человека в первую очередь. И возможность человека принимать решения, решения в рамках расширенной зоны ответственности. Это общий ответ. Все, что можно автоматизировать, заранее просчитать, конечно, будет подвергаться автоматизации. Достаточно типовой вопрос, мы искренне считаем и видим массу примеров, когда высвобождение человека от рутинных операций открывает гораздо больше возможностей, чтобы человек мог себя реализовать. 

Я могу привести такой пример, есть количество инновационных компаний в России, есть какое-то количество компаний, которые становятся резидентами Сколково, и интересна тенденция. Мы замеряем, я в IT-кластере смотрю количество новых заявок на прохождение экспертизы. Это сложный процесс, проходит его максимум 10-15% заявок. Количество заявок, чтобы стать резидентами. 

Когда я начинал работать в фонде, это было порядка 15 заявок в неделю. Я считал, что это здорово, каждую неделю 15 новых компаний. Вот это число устойчиво росло. На конец прошлого года оно было порядка 50 компаний каждую неделю. А когда случился кризис, у нас не было ни одной недели, чтобы было меньше 70-75 заявок. И я могу предположение высказать, что те люди, которые не ходят теперь физически на работу, или которым нечем заняться, вот выхлоп такой есть – они решили заняться предпринимательством в такой сложной сфере. 

А.Соломин― Знаете, это бывает, идеи у людей есть, они примерно понимают, чем бы хотели заниматься, но у них есть работа, комфортная среда, условия. И для реализации своих идей, рисковых, время не доходит. А тут появилось. 

К.Паршин― Наверное, наверное. Но, резюмируя, с оптимизмом смотрим. Мне кажется, мы сделаем им благо, не обрекаем их на безработицу и бессмысленное существование. 

А.Соломин― Перед эфиром у нас был с вами небольшой разговор, и вы затронули одну интересную тему. Владимир Путин, выступая на одном из совещаний, сказал, что властям придется пройти между Сциллой и Харибдой. По одну сторону – эпидемиологическая ситуация, по другую – экономическая. Вы сказали, что есть определенная работа по моделированию этих рисков, минимизации… 

К.Паршин― Да. Вы очень хорошо сформулировали вопрос, хочу его немного достроить. Не просто нужно пройти сложный путь, его нужно пройти как минимум с завязанными глазами. Потому что у наших уважаемых властей сейчас не очень много данных есть, чтобы такого рода решения принимать. Мы видим данные по текущей заболеваемости, каждый день оцениваем, сколько в нашем городе новых случаев заболевания. Но это данные двухнедельной давности. Значит, две недели назад что-то произошло, что люди стали либо больше заражаться, либо меньше. Очень сложно управлять государством, экономикой, если у вас между принятием решения и результатом две недели проходит. И даже когда это происходит через неделю, не факт, что вы можете понять причинно-следственную связь. Всплеск, который вы получили вверх или вниз, что было его причиной? Очевидно, все практическим государства мира и крупные корпорации думают о том, как построить модель как минимум управления, предсказания, как максимум – минимизации этих рисков. Есть параметр, который измеряется, коэффициент, который если больше 1, то понятно, что человек заражает больше, чем одного человека и распространяется инфекция. Если меньше, то она угасает. Есть оценки, что этот параметр надо держать в диапазона 0,6-0,7. Хорошо бы, меньше, но тогда, скорее, вы будете приближаться к голодным бунтам и развалу экономики. Оптимальное соотношение где-то здесь пока видится. 

А.Соломин― Это позволяет снимать ограничения? 

К.Паршин― Это постепенно позволяет снимать ограничения. Вы хотите знать, как снимать ограничения, какой результат получили, это же эксперимент каждый раз, мы никогда не жили в такого рода ситуации. И снимая ограничения, возможно, вы хотите сделать это грамотно. Почему не сделать технологию, которая будет подсчитывать количество детей на детской площадке и смотреть, не слишком ли они кучно общаются? Это простая вещь, не распознавая лиц, но родителей можно будет предупредить, что сейчас вам лучше воздержаться от похода на детскую площадку, а через сходите, там народу меньше будет. 

Я сейчас о простых вещах говорю. Они и должны быть простыми. Мониторинг социальной дистанции в очередях в магазинах. Управление проходимостью основных потоков, транспортных, на заводах, где люди меряют тепловизором температуру и вовремя идентифицируют потенциальных заболевших. Все эти технологии присутствуют на рынке, они все были созданы, возможно, не один год назад. Но сейчас их требуется внедрить в полноценное комплексное решение, например, в масштабе целого микрорайона. Когда вы сможете отрабатывать эти риски на целых кластерах жилых, рабочих, учебных. У нас сейчас задача крайне занимает, мы с партнерами разные комплексные решения такого рода хотим собрать, и надеемся, что это будет не просто востребованность одного стартапа, это будет комплексное решение, которое нам с вами позволит более комфортно адаптироваться в эту новую реальность. 

А.Соломин― Пожелаем вам удачи. Спасибо большое, Константин Паршин, вице-президент, исполнительный директор кластера информационных технологий фонда «Сколково», мы сегодня говорили о жизни в новых нормах, это была программа «Лукавая цифра», ее ведущий Алексей Соломин. Спасибо большое, Константин. 

К.Паршин― Спасибо вам.

Источник: echo.msk.ru