ВЕГАС ДЛЯ ИЗОБРЕТАТЕЛЕЙ

ТАСС выбрал пять резидентов технопарка, чтобы рассказать об их работе, поговорить о человеке будущего, технике будущего и сколковских "плюшках". 

Протезы-игрушки и протезы-гаджеты

— Алина, теперь ты будешь чаще носить новый протез? Обещаешь? — допытывается Илья Чех у девочки-младшеклассницы. Невысокий стройный парень в джинсах и толстовке с капюшоном — основатель фирмы "Моторика", производителя ручных протезов. 

— Буду, — Алина старается выглядеть серьезной, но через пару секунд хитро смеется. — Я постараюсь!

Алина здесь не в первый раз, приехала менять протез, потому что из старого выросла. 

Ярко-розовые, салатовые, красные пластмассовые протезы продуманы так, чтобы дети воспринимали их как игрушки. Но такой протез нужен не только для того, чтобы закрыть травму. Он функциональный: развивает и тренирует мышцы. Для этого в "Моторике" разработали специальную систему тренировок. 

Носить протез нужно постоянно. Вот только любые игрушки детям наскучивают. Поэтому разработчики собираются встраивать в протезы датчики телеметрии, которые будут сообщать в специальное приложение, допустим: "Пользователь не носит протез уже три дня".

"Мы сможем позвонить и спросить: почему не использует? И корректировать для него программу тренировок, — объясняет Чех. — Это будет телемедицинская платформа, которая объединит приложение, колл-центр, сами устройства".

В "Моторике" обслуживаются 230 клиентов. Из них 190 — дети от 2 до 12 лет. Стартап — самый крупный производитель детских протезов в России. Чех объясняет, что его фирма и без фонда "Сколково" могла занять такие позиции на рынке. 

Взрослых клиентов у "Моторики" меньше. Потому что протезы для них стали делать позже, чем детские. Взрослые протезы — это и есть "сложный продукт". Они умные — биоэлектрические. Работают так: человек представляет фантомный жест кистью (например, хочет взять предмет) — у него напрягаются мышцы и пробегает электрический ток. Датчики, встроенные в протез, считывают биоимпульс, и "рука" выполняет хват. Они умеют держать мелкие и большие предметы. А еще они — протезы-гаджеты: в них встроен модуль PayPass для оплаты покупок через терминалы. И это не окончательная версия.

В "Моторике" работают над второй версией. "Новый протез дополнится датчиками и гаджетами. Это даст большее количество жестов. В нем будет встроен дисплей, PayPass-модуль, GPS, GSM-модуль, который позволит делать звонки, — перечисляет Илья. —  Человеку не придется использовать внешние устройства — телефоны, смарт-часы". 

А заодно продумывают уже упомянутую телемедицинскую платформу (приложение и колл-центр). "Гаджет сможет отправлять в приложение медицинские показатели, — уточняет он, — и сообщать об опасности. Если человека сбила машина, он поймает перегрузку и даст сигнал: "С моим пользователем что-то случилось".

Илья говорит, что развитие его технологий ведет в "светлое кибернетическое будущее".  

Что дал "Моторике" статус резидента "Сколково"

"Налоговые льготы многое значат для бизнеса. Мы экономим полмиллиона рублей в месяц, — рассказывает Илья Чех. — Льготы предоставляют все технопарки. Главный плюс "Сколково" в том, что все собрано в одном месте: льготы, гранты, патентная служба, экспертное сообщество, инвестсообщество, выставки по продвижению наших продуктов. В других технопарках нет, например, патентной службы или инвестсообщества".

"Моторика" получала мало грантов. "Суммарно не более 400 тыс. рублей — в основном на прототипирование", — говорит Илья. Так он опровергает первый миф о том, что стартапы купаются в грантах. А заодно второй миф: для сколковских инноваторов здесь все бесплатно. 

Коворкинг и хакспейс (мастерская со станками, инструментами) недороги — 6–8 тыс. рублей за место в месяц. Но офисы — по московским расценкам — 18 тыс. рублей квадратный метр. Хотя в первый год на эти затраты можно получить субсидию из фонда. 

"Цены на офисы выше, чем в московских технопарках, — отмечает Чех. — Статус резидента не обязывает работать здесь, но все сколковские "плюшки" — участие в мероприятиях, быстрая работа с сервисными службами — удобнее получать, если находишься в технопарке".

Один самокат, четыре патента

"Мы боремся со стереотипом, что в стартапе должно быть много науки, иначе это не стартап. Я считаю, что в стартапе должно быть много рынка", — говорит Василий Быков, владелец фирмы "Самокат Шеринг".

"Самокат Шеринг" — это, во-первых, сам самокат (он с тормозами и скоростями). Во-вторых, станция для проката самокатов (вмещает от 5 до 20 самокатов). В-третьих, приложение, которое можно скачать на телефон и через него брать самокат в аренду. 

Василий придумал станции с самокатами, когда учился в бизнес-школе в Бельгии и получил задание найти хорошую бизнес-идею за один день. "Да, это странно, но в 2015 году автоматического проката самокатов не было нигде в мире. Во всяком случае мы не нашли примеры... А обыскали весь интернет. Я сразу подумал: почему не сделать?" — вспоминает Василий.

Бизнес — сложный, сезонный, говорит он. С этим сталкиваются и велопрокаты. Но велосипеды пока популярнее. Ведь мода на взрослые самокаты пришла не так давно. Правда, и стоят станции для велопроката дороже в три раза, чем самокатные стойки. Поэтому предприниматели уже понемногу покупают станции у "Самокат Шеринг".

"В прошлом сезоне мы поставляли станции в российские города. Еще десять станций продали в Финляндию. Мы посчитали, что станция может приносить прибыль 800–900 евро в месяц для Европы или 40–50 тыс. рублей — для крупного российского города. При условии, что она стоит в хорошем месте".

Прибыли у фирмы пока нет, все заработанные деньги идут на повседневные нужды и развитие.

"Прибыль — это когда ты заработал тысячу рублей, из них 500 положил в карман. Прибыль есть, а большого развития нет. А мы хотим за пять лет произвести и продать 100 тыс. станций — эта цифра заложена в нашем бизнес-плане. Нам интересно поставить сразу полтысячи станций в Нью-Йорке, Париже", — дает Василий представление об уровне своих амбиций.

В технопарке им помогли написать план по выходу на рынок Германии. А начнут свою экспансию с Москвы — к лету появится несколько прокатных станций у метро.

"Когда мы станем крупными и прибыльными, то поедем путешествовать на самокатах", — шутит Василий, обращаясь к Алексею, техническому директору. Такие истории правда его вдохновляют: "Наш знакомый из Ирландии проехал всю Америку на самокате. А еще коллега из Питера приехал на самокате в Москву".

Что дал "Самокат Шеринг" статус резидента "Сколково"

В фонде стартапу помогли оформить четыре патента. "Патенты на некоторые технические узлы и решения, — объясняет Быков. — До получения статуса мы сами начали оформлять патент — это очень дорого. Подача заявки — 12,5 тыс. рублей, но важно правильно оформить документы, а этим занимается юрист. Хороший юрист стоит 100–300 тыс. рублей. Юридическое сопровождение у стартапов — слабое место, такие деньги — неподъемные".

Важны микрогранты, которые можно тратить на поездки на выставки со своим продуктом. Именно получив их, представители фирмы показали свою продукцию в Испании и Финляндии.

Еще "Сколково" хорошо для резидентов тем, что подходит для тестирования разработок. 

Тестировал Василий Быков и свой продукт, поставив прокатную станцию у входа в технопарк. Отслеживали обратную связь и тут же улучшали.

Мотоцикл как в "Звездных войнах" 

Пару раз в неделю по ночам Александр Атаманов спускается в большой подвал технопарка, чтобы... полетать на электромотоцикле.

Электромотоцикл HoverSurf — продукт его одноименного стартапа.  

Популярность летающих байков фантасты предсказывали давно: на похожих передвигались штурмовики из "Звездных войн". Но до сих пор в мире не создали легкий аппарат-коптер, который умеет летать долго и далеко.

В России профессионально такими разработками занимаются в концерне "Калашников" и здесь, в HoverSurf.

Сколковский мотоцикл летает 25 минут, заряжается 3 часа. Атаманов ждет появления более мощных аккумуляторов — они позволят летать 45–50 минут. Впрочем, разработку уже покупают.

"Десять человек внесли предоплату. В сентябре мы соберем и отправим клиентам пять коптеров. Потом еще пять. Всего пришло около 2 тыс. писем от потенциальных покупателей", — рассказывает Александр.

"Покупатели мотоцикла в основном — частные лица. Ни одного из России. Есть из Канады, Японии. Еще у нас идут переговоры с полицией Дубая", — перечисляет он.

Почему продуктом HoverSurf интересуются специальные службы, понятно. Им нужно быстро добираться до места происшествия. Высота полета — до 5 метров, ее хватает, чтобы облететь пробки. "Он выдерживает вес до 150 кг, можно спасти человека от наводнения или с пожара", — добавляет Александр.

Что сдерживает развитие проекта, так это нюансы законодательства. 

Технически — это коптер (как дроны), только очень большой. Юридически — аппарат сверхлегкой авиации (СЛА), как параплан и дельтаплан.  

Аппараты СЛА не требуют получения удостоверения пилота. Управлять ховербайком может любой человек, который умеет водить обычный мотоцикл и понимает законы аэродинамики.

Ограничения в другом: обычный владелец байка (не полицейский или спасатель) не может просто так полетать на улицах города. У него, получается, меньше свободы, чем у простого мотоцикла. 

В ховербайке — пять запатентованных изобретений, но вряд ли кто-то с ходу определит этот продукт как "наукоемкий". А еще для Атаманова это дело мечты. 

Атаманов не скрывает, что регулярно слышит скептические мнения. Люди считают опасными открытые пропеллеры, говорят: мясорубка. Не нравится и открытая кабина. Этот байк будет дорабатываться со временем. А второй проект, который готовят разработчики, — это дрон-такси ("Дрон-такси может вывести на миллиардный рынок", — считает Александр). Коптер для такси будет с закрытой кабиной и турбинами, а не с открытыми пропеллерами. Разработчики уже готовят прототип. 

Что дал HoverSurf статус резидента "Сколково"

"У нас нет прибыли, поэтому льготы не важны, — уверяет Атаманов. — Мы технологическая компания. Она может никогда не получать прибыль, но стоить миллиарды. Ценность — это интеллектуальная собственность. Чем дольше проект развивается, тем дороже он стоит, и в этом выгода для наших инвесторов. Мне интересно сделать крупный проект на миллиард долларов".

Едва ли не самое важное для Алексея в технопарке — тот самый подвал для полетов: "Сейчас летать где-то на улицах города нельзя. Только однажды я летал в районе Новорижского шоссе — специально получал разрешение. Это долгий процесс".

Робот-принтер и углепластик вместо железа

Продукт стартапа Anisoprint — 3D-принтер, умеющий печатать детали из углепластика. Это тот материал, который постепенно приходит на смену металлу. В первую очередь — в сфере авиации и космоса.

"В одном салоне самолета — сотни металлических кронштейнов, держащих багажные полки. Каждая из деталей весит 180 граммов. Такая же углепластиковая деталь — на 100 граммов меньше, — рассказывает основатель Anisoprint Федор Антонов. — Однажды к нам пришли из Airbus и предложили: "Давайте посмотрим, что будет, если алюминиевый кронштейн заменить на композитный?" Алюминиевый выдерживает 1,2 тонны веса. Наша задача — спроектировать деталь, которая выдерживает такой же вес. Мы разработали такую деталь. Скоро начнутся испытания. И продлятся не менее пяти лет".

Почему так долго? Новые материалы должны проходить десятки проверок, чтобы производитель знал: как часто менять деталь, как ее ремонтировать, как на нее влияют разные температуры. "Если судно падает в воздушную яму, а кронштейн ломается, полка падает на головы пассажиров. Этого нельзя допустить. Поэтому нет ничего страшнее регулирования гражданской авиации", — говорит Антонов.

Стартапам вроде Anisoprint сотрудничество с гигантами индустрии безусловно выгодно, несмотря на то, что реальный заказ они смогут получить лишь через несколько лет испытаний. "Крупные компании ищут новые технологии. Ловят разработки на ранней стадии, чтобы обеспечить себе лидерство в будущем. И они понимают: если ты кого-то нашел на ранней стадии, то ты должен долго его вести, помогать ему вырасти", — объясняет взаимовыгодность такого сотрудничества Федор.

Anisoprint продает не сами детали, а свои 3D-принтеры, которые эти детали могут печатать. И цель тестовых проектов — в том, чтобы потом продать принтеры. Сейчас у фирмы есть две версии аппаратов. Первый выглядит как обычный 3D-принтер, печатающий сувениры, который вы могли видеть на выставках. Второй похож на маленького домашнего робота. Первый печатает плоские детали. Второй — фигурные.

В прошлом ноябре стартап начал принимать предзаказы — сегодня их около 50. Заказывают научные институты, лаборатории, которые занимаются исследованиями новых материалов.

Параллельно Антонов продумывает обновления для существующего принтера. Он объясняет, что эту версию можно обозначить термином MVP (minimum viable product).

"Минимальный жизнеспособный продукт, — расшифровывает он. — Ты говоришь: я хочу сделать машину. И начинаешь с малого. MVP — это, например, скейтборд. Он на четырех колесах, он едет, его уже можно продавать. Колесо или двигатель — не MVP. MVP — это цельный продукт".

А флагманская модель принтера должна увеличиться в несколько раз. "Это пока не промышленный вариант. Промышленный принтер будет уметь делать большие детали. И сможет работать с более крутыми пластиками, которые будут жить в среде с рабочей температурой 100 градусов", — объясняет Антонов.

Что дал Anisoprint статус резидента "Сколково"

"Мы получали микрогранты от фонда. В начале работы в технопарке я искал инвестора и представлялся на выставках с помощью фонда, — объясняет Федор. — "Сколково" не ограничивает в сотрудничестве с другими фондами. Можно быть резидентом двух технопарков, получать гранты везде. Так многие делают. Главное, нельзя взять в разных местах государственные деньги на одно и то же. По всем грантам нужно отчитаться: здесь мы взяли на эти цели, а здесь — на другие".

Дроны — охранники и артисты

Никита Родиченко, основатель "Цуру Роботикс", не любит слово "стартап": "Мы не стартап, а малое наукоемкое предприятие". И объясняет, что его фирма живет не только пилотными проектами: "Мы с первого года — прибыльная компания. Выручка растет каждый год".

И ему не нравится, когда люди говорят: "А! Вы занимаетесь дронами". Нет. Это наукоемкий продукт, настаивает он. Просто форма его понятна — это дрон.

"У нас нет самоцели сделать дрон, — объясняет он. — Дрон — это инструмент доставки полезной нагрузки. Дрон для охранной системы, который мы сейчас тестируем, — это охранная система для уличного видения. В дрон встроена камера с зумом и тепловизор, чтобы он мог "видеть" ночью. Он может передавать видео на экран в реальном времени. Умеет захватывать и вести объект, чтобы охрана могла рассмотреть, кто ходит по территории. А еще умеет делать все это при любой погоде, даже под дождем".

Вторая разработка — это дрон ОСА для поиска людей и мониторинга местности. 

"ОСА — оперативное средство авиаразведки, летающий бинокль. Это инициативная разработка для Минобороны. Вернее, мы это начали делать для МЧС, а сейчас тестируем с военными, — рассказывает Родиченко. — Сейчас мы в партнерстве с заводом в составе Минобороны все дорабатываем. Потом выйдем на опытную конструкторскую разработку. После должны будем разработать конструкторскую документацию. И если все хорошо, выйдем на массовое производство. Но любой путь к госзаказу — долгий и тернистый. А мы стараемся делать проекты, которые нам уже приносят прибыль".

Получать средства на перспективные разработки помогает... шоу с дронами.

"Это не такое шоу, где операторы пытаются провести пару-тройку дронов на руках, объясняет Никита. — Это автоматизированное шоу: движения дронов запрограммированы, все происходит без человеческого участия. Оператор нажимает на кнопку, и дальше коптеры сами отыгрывают сценарий. Мы делали шоу для мероприятия крупного ретейлера, когда тот открывал большой распределительный центр в Екатеринбурге. У нас летало семь дронов со светодиодами — они двигались вертикально, горизонтально, изображая перемещение грузов". 

Научить дронов работать синхронно и по сценарию — вызов для разработчика, объясняет Родиченко: "Мы разработали под шоу кучу электроники и софта. Мы будем и дальше это продавать, иначе просто дураками будем, которые сделали и не зарабатывают деньги".

Сейчас фирма готовит еще два шоу для крупных компаний. И еще одно прибыльное направление — это маленькие дроны для начального обучения робототехнике и пилотированию. "Мы продаем их в робототехнические классы", — уточняет Родиченко.

Что дал "Цуру Роботикс" статус резидента "Сколково"

"Цуру Роботикс" получил мини-грант 5 млн рублей (собственные инвестиции — 1,7 млн рублей) на разработку системы по картографированию — построению карты местности в реальном времени, а не так, как происходит в большинстве случаев, когда дрон пролетает, собирает изображения, а потом из них строится карта. 

Второй плюс, по словам Родиченко, — "суперполезные проектные менеджеры". "С первого дня к нам приставлен проектный менеджер. Он, по сути, как внештатный сотрудник. Помогает оформлять заявки на гранты, может организовать знакомство с инвесторами".

Третий плюс — у "Сколково" много связей. "Фонд помогает заводить партнерства на высоком уровне. Крупные компании часто проверяют потенциальных партнеров на благонадежность. То, что мы резиденты, помогает получить хорошую рекомендацию".