Пекка Вильякайнен, бывший глава и один из мажоритарных акционеров финского IT-концерна Tieto International, основавший свой первый бизнес в 13 лет (за время его руководства компания выросла с двух человек до 19 тысяч человек в 26 странах мира), активно работает в России.
Он является советником президента фонда «Сколково» Виктора Вексельберга по работе со стартапами. «Стартап-тур» – детище Пекки Вильякайнена, который верит в то, что будущее российской экономики связано с новыми бизнесами в сфере высоких технологий, и всячески старается стимулировать процесс запуска таких бизнесов. Наша беседа – о новых идеях, разнице в менталитетах россиян и жителей стран Запада и о том, что надо доверять друг другу.
«ЭТО ПЛЮС, ЧТО УПАЛА ЦЕНА НА НЕФТЬ»
– Что такое стартап-тур и какова ваша миссия в нем?
– Я знаю, что, возможно, мое определение миссии прозвучит слишком масштабно, но это создание нового поколения россиян. Я очень серьезно отношусь к данной цели, потому что регионы Российской Федерации остро нуждаются в этом.
Три года назад я давал свои первые интервью по поводу концепции стартап-тура – это было еще 59 городов назад. Еще тогда я понял, что российские СМИ воспринимают понятия стартапов, инноваций, технологий как абсолютно одно и то же. Я бы хотел четко разграничить эти термины. Стартап-тур посвящен тому, как создавать новые бизнесы. А когда вы создаете новый бизнес, безусловно, вы должны быть уникальны в чем-то. Если вы занимаетесь ритейлом, то все зависит от того, какую точку вы занимаете, будь то в Тверской, Новосибирской областях или в Москве. Но если вы занимаетесь технологиями, то, скорее всего, вам требуется новая научная компонента в основе вашего бизнеса. Поэтому, безусловно, и научная, и инновационная составляющая важны для нас, мы должны их обязательно учитывать. И все же главная наша цель – это подъем предпринимательской активности. Даже рассуждая о «Сколкове» – крупнейшем российском инновационном центре, многие воспринимают его как центр науки. Конечно, наука там тоже присутствует, но наш главный показатель эффективности, измерение нашей успешности, – это то, создаем ли мы для России новые рабочие места и бизнесы или нет. Стартап-тур не шоу, не развлечение, он не имеет отношения к политике, не является проектом правительства. Это инструмент. Мы пытаемся найти в каждом регионе, в каждом городе, который мы посещаем, тех людей, которые откроют новый бизнес, создадут новые рабочие места и станут зарабатывать деньги путем реализации своих идей.
– Сегодня в России немногие рискуют заниматься собственным бизнесом. Считается надежнее устроиться работать чиновником. Или хотя бы в госкорпорацию, которой власть в любом случае не даст погибнуть. Вы чувствуете этот настрой в своих поездках по стране?
– Мы все, и я в частности, хотим повлиять не только на органы местного самоуправления, но также вузы, готовящие кадры для промышленности. К сожалению, многие из них до сих пор строят свою деятельность по старинке – «штампуют» дипломированных специалистов без учета реальных потребностей их потенциальных работодателей. Я пытаюсь объяснить их руководству, что нет никакого смысла выпускать такое количество специлистов, если при этом не создаются рабочие места.
Исторически так сложилось, что в России рабочие места аккумулировались в основном вокруг крупных заводов и фабрик. Я родился в 1972 году, и в Финляндии на тот момент была та же ситуация. Большие бумажные фабрики, сталелитейные заводы создавали основную массу рабочих мест в 1970-х и даже в 1980-х годах. В 1990-е, 20 лет назад, взял свое начало новый тренд. Рабочие места все меньше и меньше организовываются вокруг больших производств. Они сейчас появляются в основном в области малых и средних производств. Сейчас аналогичный тренд дошел и до России.
Поэтому если три года назад люди еще задавались вопросом, насколько нужен стартап-тур, то сегодня они поняли – он очень нужен. В рамках Сочинского инвестиционного экономического форума главы регионов и члены их управленческих команд проявляли активное желание обсудить возможности создания новых бизнесов. Четыре года назад на аналогичном форуме в Сочи большинство даже не понимало, что это за термин – стартап.
– Теперь слово выучили?
– Да, но, скорее всего, региональные власти осознали взаимосвязь между экономической ситуацией в их регионе и их собственной судьбой. Причем именно в самых богатых регионах, таких как Татарстан, в первую очередь приходят к пониманию необходимости новаций. Поэтому для нашей цели – запуска волны предпринимательства, – можно сказать, даже на руку то, что теперь цена за баррель нефти упала ниже сорока долларов.
– Да, когда цена нефти составляла 11 долларов за баррель, при первом президенте Борисе Ельцине, у нас очень бурно шел процесс создания новых бизнесов.
– Вот именно.
«БОЛЬШЕ ДОВЕРИЯ ДРУГ К ДРУГУ!»
– Мы изучаем причины, почему одни регионы становятся инновационными, а другие стагнируют, и даже написали об этом книгу, где обобщили зарубежный и российский опыт, – «Пособие для будущего президента». Зависит ли успех региона от власти, от губернатора, или еще и от ментальности населяющих его людей? Как пример – Тверская губерния, с ее финно-угорским населением, и Финляндия. Тверские карелы, в принципе, те же финны. Но область – одна из самых депрессивных в России. А в Финляндии мы видим другую картину. В чем, на ваш взгляд, причина такой разной экономической судьбы?
– Честно говоря, я сам задавался таким вопросом в Петрозаводске, который находится на той же широте, что моя дача в Финляндии, и даже ландшафты там ничем не отличаются от ландшафтов вокруг моей дачи. Господин Худилайнен, губернатор Карелии, спрашивал меня: что у нас здесь неправильно, на наших землях? В российском законодательстве, политике, с формальной точки зрения, нет видимых ограничителей, которые бы вводили новые бизнесы в стагнацию. Это я знаю изнутри, по собственному опыту, – одну из своих компаний я запускал в России. И теперь главный вопрос: так почему другие люди так не делают?
Вернемся к тому, что в последнее время была слишком высокой цена на нефть. Я называю это «эффектом Саудовской Аравии». Если вы там побываете, то убедитесь, что там стартапов тоже немного.
Я также считаю, что эта проблема связана с российской и советской системой образования. Она традиционно очень фрагментирована, сконцентрирована на том конкретном сегменте знаний, который изучается в рамках подготовки к конкретной профессии.
А еще в ментальности есть глубокая проблема отсутствия доверия друг к другу. Казалось бы, философский вопрос, но он ощутимо отражается на реальной жизни. У многих русских сложился стойкий стереотип: бизнес – это всегда на грани криминала, акционеры и инвесторы вечно воюют между собой, и спасение бизнеса – только в хорошей «крыше». Эта ментальность не уживается с самой идеей создания предпринимательского сообщества. И так как предпринимательству нельзя научиться где-то в школе, из книжек, единственный вариант – это учиться друг у друга. Для этого и организованы такие мероприятия, как стартап-туры, – чтобы люди могли учиться друг у друга.
– Вы думаете, так можно поменять ментальность? В чем причина такой разницы менталитетов финнов и их сородичей в российских губерниях?
– Да. Я считаю, что мы можем изменить ментальность. Я решил уйти на пенсию только в 2042 году, поэтому у меня еще есть время на то, чтобы ее поменять (смеется). Предприниматели, как и все другие люди, учатся на реальных примерах. Возьмем то же Сколково – у нас существует 1400 таких примеров. На сайте фонда есть целый обширный раздел, посвященный реальным компаниям, реальным стартапам. Как им удалось стать успешными? Думаю, немаловажным было то, что им удалось преодолеть это недоверие, о котором мы говорили.
Я с вами соглашусь, что смена ментальности – медленный процесс, требует времени. Но других вариантов у нас нет. Это не поменяешь приказом или распоряжением.
– Да, недоверие к людям – это существенное отличие между тверскими карелами и жителями Финляндии. На наш взгляд, ментальности бывших граждан Российской империи разошлись после 1917 года. Уже 100 лет, после того, как Ленин предоставил независимость Финляндии, мы развиваемся по-разному. Что произошло в России, что люди перестали доверять друг другу? Была нарушена традиция – религиозная, культурная, традиция отношения к собственности…
– Я бы предпочел позитивный взгляд. Поясню на конкретном примере. В моей компании в Хельсинки работают две молодые талантливые девушки из Петрозаводска. Три года назад, когда пришла к нам на работу первая из них, Лиза, она боялась абсолютно всего, никому не доверяла. Сейчас это полноценный член команды, такой же, как остальные сотрудники. Та же история с ее коллегой Кристиной, которая работает у нас шесть месяцев и занимается робототехникой. Но я думаю, что изменение ментальности для их родителей в аналогичной ситуации было бы невозможно. Может быть, и получилось бы изменить их отношение к миру, но, наверное, я бы уже на пенсию вышел к этому времени.
То же было и в Финляндии. Финны, которым сейчас лет 60, никому не доверяют – ни русским, ни шведам, ни американцам – только представителям своего социума. Но если взять современные финские стартапы – я говорю не о единицах, а о десятках тысяч – они родились у людей с глобальной ментальностью, людей, открытых миру.
Если вернуться к вашему первому вопросу о моей персональной мотивации. Моя личная мотиваци не деньги, это – вопрос смены поколений, которая породит новый формат работы людей.
«ПЕРЕСТАНЬТЕ ИНВЕСТИРОВАТЬ В КВАРТИРЫ»
– В Финляндии переход сознания людей от местечкового к глобальному произошел сам по себе или это была задействована какая-то технология?
– Наше, финское, «Сколково» называется «Текес». Это национальное технологическое агентство, которое было основано сорок лет назад. «Сколково» основано пять лет назад – чувствуете разницу? Уже тогда, сорок лет назад, появлялись мудрые мысли, что предпринимательство надо поддерживать на государственному уровне. Инвестиции в сектор телекоммуникаций родили компанию «Нокиа». Это что касается государственного стимулирования.
Если говорить о стартапах, то их движение появилось в Финляндии только семь лет назад. И это было продуктом нашего «нефтяного кризиса». Наш титан «Нокиа» тогда разделился. И двадцать тысяч хорошо образованных инженеров в одно мгновение ока оказались на улице, без работы. У них не было другого выхода, и тысячи стартапов начали открываться на каждом шагу.
– Как у нас в 1991 году.
– Да, но тогда у вас были другие люди. И не было инфраструктуры, банковской сферы, и так далее.
– Финляндия по размеру – как одна Тверская область. У нас 90 Финляндий, и одно «Сколково». Не кажется ли вам, что внутри «Сколкова» должен быть гуманитарный сектор, который бы изучал особенности этих девяноста регионов для бизнеса?
– «Сколково» вовсе не задумывалось как элитный детский сад для компаний из Москвы. Оно задумывалось, как способ создать концепцию, идею, которая могла бы затем реплицироваться в других регионах. Если вы приедете во Владивосток, Красноярск, Новосибирск, Казань, Набережные Челны, вы увидите технопарки, которые воспроизводят аналогичную модель. Вот если вопрос в том, а достаточно ли этого, то мой ответ: нет, совсем недостаточно. Я уверен, наверняка их будет больше. Мой пример из Сочи об изменении отношения губернаторов к новым бизнесам – тому подтверждение.
Есть еще важный вопрос финансирования – частное финансирование, частные фонды. Потому что будь то «Сколково» или финский «Текес», мы финансируем только 50% от запроса стартапа. Остальные 50% должно обеспечить частное соинвестирование.
– Это правильно, иначе ничего не будет.
– Да, это здоровый подход. Но в России все скептически относятся к инвестициям, лучший предмет для инвестирования – это квартиры. Все готовятся к черному дню. Это была хорошая идея в годы, когда недвижимость росла на 5-10 процентов в год. Рост цен на квартиры продолжался 20 лет. Я рад тому, что этот рост остановился, хотя большинство людей, наверное, в шоке. Это возвращение к нормальной, реальной экономике. В норме постоянное колебание – плюс-минус два процента, но не та ситуация, которая была в России многие годы. Теперь у людей, у которых есть деньги, – а в России много таких людей, – появилась возможность думать о других проектах, в которых они в будущем могут получить прибыль.
Стартапы – это только одна из частей экосистемы. Другие части формируются инвесторами, технопарками, бизнес-ангелами, университетами, преподавателями, в принципе, молодыми людьми.
– И вы создаете эту экосистему?
– Да. И журналисты, медиа – тоже огромная часть этой экосистемы.
Справка
Пекка Вильякайнен:
Родился в 1972 г. в Финляндии. Окончил Технологический университет Лаппеенранты. 1986 г. – основал компанию Oy Visual Systems в возрасте 14 лет. За время его руководства компания выросла с двух человек до 19 тыс. человек в 26 странах мира. 1998 г. – Oy Visual Systems была продана Tieto (финский концерн по предоставлению IT-услуг для бизнеса). Пекка Вильякайнен стал исполнительным директором, а также руководителем Tieto International. Он занимался решением комплексных вопросов управления бизнес-процессами и политической тематикой внутри крупных международных организаций настолько активно, что получил от руководителя Microsoft Стива Баллмера прозвище «Бульдозер». В 2011 г. Пекка Вильякайнен был приглашен советником президента фонда «Сколково» Виктора Вексельберга по работе со стартапами.
Источник: umpro.ru