«Сколково»: больше половины наших грантополучателей успешны

Фонд «Сколково» помогает стартапам продвигаться на рынке. В интервью Business FM руководитель кластера энергетических технологий фонда «Сколково» объяснил, какие компании могут рассчитывать на поддержку и многие ли из них добиваются успеха

В Москве проходит форум «Открытые инновации». С руководителем кластера энергетических технологий фонда «Сколково» Николаем Грачевым побеседовал главный редактор Business FM Илья Копелевич.

Руководитель кластера энергетических технологий фонда «Сколково» Николай Грачев.

Фонд «Сколково» занимается выдачей грантов компаниям на стадиях research and development, которые производят новые инновационные продукты, причем это не государственные компании, а частный малый бизнес. Это то, что в развитом мире очень хорошо работает. Давайте один критерий проведем про ваших резидентов. Кто чемпионы по выручке, кто продает реальный продукт?

Николай Грачев: Мы занимаемся не только выдачей денег на R&D, мы, по сути, помогаем, в том числе компаниям выходить на рынки, заниматься коммерциализацией. Да, это важная часть, поскольку деньги часто не решают всех проблем, поэтому одна из ключевых задач фонда и нашего кластера — это поддержка стартапов, продвижение на рынок. То есть это именно поддержка в коммерциализации. И здесь, действительно, у нас есть уже хорошие достижения. Есть первые реальные истории успеха, о которых можно говорить, которые, по сути, за 3-4 года после того, как они пришли в фонд, они смогли с нашей помощью, с нашей финансовой поддержкой доработать технологии. Сейчас уже, действительно, ряд компаний, которые начинают выходить на рынок, начинают и продавать. Давайте начнем с нефти и газа, например, компания «Новос-СК» — компания, которая занимается технологией повышения нефтеотдачи. Метод абсолютно уникальный, это конкуренция гидроразрыва пласта, который известен, который, по сути, лежит в основе сланцевой революции. Компания уже работает не только в России, она вышла на рынок Северной Америки, выходит со схожей технологией на рынок Китая. Другой пример — компания «НСол», которая для себя открыла хорошую перспективную, большую нишу — это рынок электропогрузчиков для складских помещений. Компания разработала систему управления накопителем. Это батарейка, которая позволяет намного эффективнее использовать батарею. Сейчас компания не только уже поставила свое решение порядка сотни российских логистических центров, они уже вышли, открыли офис в Северной Америке и первые коммерческие продажи уже осуществляют таким компаниям как Pepsi-Cola. На нашей площадке они заключили соглашение с Panasonic, и, по сути, на этой базе, с помощью «Сколково» они развиваются, дорабатывают свой новый продукт и стартуют, активно занимаются коммерциализацией решений, которые уже есть.

Маленькая ремарка. Как я знаю поверхностно, самая большая проблема, не решенная научно и технически, — это все-таки емкость этого самого накопителя. Есть ли у нас какие-то, действительно, передовые разработки, которые смогут какой-то следующий шаг сделать в этом направлении?

Николай Грачев: Во-первых, эта проблема постоянно решается. То есть, если посмотреть на динамику последних лет, у нас только за последние два года стоимость батареи, поскольку стоимость — это другой ключевой такой фактор, сдерживающий развитие массового внедрения электромобиля, стоимость батареи за последние 2-3 года снизилась в два раза.

А емкость не возросла революционно?

Николай Грачев: Нет, емкость тоже возросла. Даже если вы посмотрите на прогнозы, емкость батареи прогнозируется к 2020-2022 году, она повысится где-то на 150%. То есть этот процесс тоже идет.

Но нужно революционное увеличение для того, чтобы с бензиновым автомобилем смог конкурировать?

Николай Грачев: Во-первых, что необходимо? Необходимо: а) массовое производство, поскольку только когда это выходит в серийное производство, действительно, идет кардинальное падение себестоимости. Необходимы, действительно, новые технологии. Такие проекты в «Сколково» тоже есть. Кто-то работает по альтернативным технологиям, то есть не литионных, а основанных на других материалах, кто-то усовершенствует литионные батареи. У нас ряд участников, в том числе компания «Темп», действительно, разрабатывает, с их точки зрения, достаточно уникальную систему, именно на уровне электрохимии, которая сможет конкурировать с решениями, которые предлагает Tesla. Здесь ожидается технологический прогресс. У нас ряд компаний на стадии НИОКР, они работают над своим решением. Мы надеемся, что в ближайшие несколько лет они смогут тоже свои продукты вывести на рынок.

Важный вопрос для всех институтов развития, ведь понятно, что это такая очень перспективная, в то же время экспериментальная сфера новых технологий, нового бизнеса, то, о чем вы рассказываете. И, может быть, из ста попыток выстрелит всего одна, а может, и ни одна в результате не выстрелит, а выстрелит что-нибудь из Кремниевой долины или еще откуда-нибудь. Ваша мера риска и ваша мера ответственности?

Николай Грачев: У нас, действительно, венчур, и, поддерживая проекты на стадии НИОКР, естественно, риск всегда есть, что результаты не будут достигнуты, которых проект хочет.

Или кто-нибудь опередит просто.

Николай Грачев: Кто-то опередит, клиент не воспримет эту технологию. Для того чтобы эти риски минимизировать, что мы делаем? Во-первых, у нас довольно четкие критерии, по которым мы отбираем проекты, это с точки зрения оценки инновационности, рыночного потенциала. И это делаем не только мы, у нас есть независимая экспертная панель — группа экспертов, которые на анонимной основе оценивают инновационность, оценивают коммерческий потенциал проекта, оценивают команду. Для нас очень важно, чтобы проект понимал свой рынок, понимал свой сегмент, под какие клиентские потребности он разрабатывает технологии. Что очень важно. Главное — это понимать своих конкурентов, то есть по каким параметрам, за счет чего вы будете лучше, чем то, что есть сейчас на рынке или разрабатывается командами конкурентов. Также очень важно, что мы стараемся всегда спрашивать подтверждение заинтересованности потенциальных потребителей. И что очень важно, как институт развития, чтобы на раннем этапе контролировать качество распределения бюджетных денег. Мы всегда требуем софинансирования. То есть, как правило, у нас в среднем получается, что на каждый рубль государственных денег, которые мы выдаем нашим участникам, у нас приходится как минимум 1 рубль частных соинвестиций.

Но все равно, определенный процент, а в каких-то сферах, может быть, даже большой процент проектов, ну, просто не могут достичь результата.

Николай Грачев: И это, к сожалению, нормально. Действительно, естественно, всегда будут проекты, у которых не получилось достичь именно тех результатов. Но то, что мы видим, естественно, мы постоянно мониторим, контролируем развитие наших грантополучателей. Мы видим, что некоторые не успели достигнуть результатов в рамках грантового соглашения, но через полгода, через год все равно у них есть прогресс, и они выходят, может быть, даже на те показатели, о которых мы сегодня говорили. Для нас что важно? Чтобы мы не просто выдали денеги и забыли о стартапе. Мы стараемся его максимально поддерживать в процессе развития технологий, и самое главное — потом в процессе коммерциализации. То есть это работа по акселерации, которая в чем-то снимает некоторые рыночные риски и, естественно, технологические риски могут быть решены. Но и еще раз, если смотреть по нашим портфелям, в принципе, уровнем, долей успеха тех грантополучателей, которым мы выдали гранты, мы, в принципе, более или менее довольны. Естественно, хотим теперь, чтобы они из этого выросли.

Процент считали?

Николай Грачев: Здесь очень сложно говорить о конкретном проценте, потому что нужно смотреть динамику, как эти проекты развиваются. У нас даже были ситуации, когда проект, про который мы вначале думали, что, может быть, команда развалилась, проект не пошел, и мы уже, по сути, уже распрощались, но потом видим, что он возрождается и начинают привлекать частные инвестиции, развивается дальше. Поэтому здесь сложно говорить, именно срез на текущую дату, сколько процентов.

Больше 50%, скажем так?

Николай Грачев: Я думаю, что да.