Ровно год назад в «Сколково» открылся Центр исследований и разработок. За это время Центру R&D уже удалось добиться значительных результатов – совместно с партнерами были запущены несколько важных проектов в сфере геномной биоинформатики, интеллектуальных сетей и технологий больших данных. Например, совместно с компанией Parseq Lab и Лабораторией алгоритмической биологии Академического университета РАН была создана отечественная тест-система для скрининга новорожденных более чем на 30 заболеваний.
О работе Центра и перспективах отечественной геномной биоинформатики корреспондент РИА АМИ беседует с вице-президентом EMC в России и СНГ, генеральным директором Центра разработок и исследований в «Сколково» Камилем Исаевым.
— В этом году Центр R&D в «Сколково» отметил первую годовщину своего существования. Насколько вырос Центр за это время?
— Мы существуем ровно год. За это время численность сотрудников Центра увеличилась в 8 раз – с одного человека до восьми. К концу текущего года мы планируем расширить штат до 20 человек. В следующем году мы рассчитываем довести численность сотрудников до 30. Но численность не является самоцелью. Целью являются проекты мирового класса, которые признаны как научным сообществом, так и внутри компании. Если нам удастся успешно запускать, осуществлять, доводить до логического завершения наши задумки, то мы будем расти.
— Почему вы выбрали для работы такое направление, как биоинформатика?
— Биомедицинские исследования, когда клетка изучается как комплексная система, являются одними из драйверов современной науки. Такую же роль 50 лет назад играли ядерный и космический проекты. Биомедицинские исследования во всех странах широко поддерживаются государством. Например, Институт Брода в США (Broad Institute) является крупнейшим в мире центром секвенирования. Его бюджет составляет 300 млн долларов в год. Половина этой суммы институт получает от правительства, вторую – из благотворительных фондов и коммерческих проектов.
Вы наверняка знаете, что первый проект по расшифровке генома закончился чуть более 10 лет назад и стоил миллиарды долларов. С тех пор стоимость полногеномного секвенирования стремительно падала и сейчас приблизилась к одной тысяче долларов. Это уже не какие-то фантастические деньги, поэтому есть надежда, что данные методики будут широко внедряться в практическую медицину.
— Какие задачи стоят сегодня перед биоинформатикой?
— Актуальной задачей сегодня является интеграция тех данных, которые генерируются такими науками, как геномика, транскриптомика, метаболомика и целым рядом других, в клиническую практику. Этот процесс нетривиален и с точки зрения IT-поддержки, потому что требования к анализу, хранению, безопасности данных существенно отличаются в научном мире, и в клиническом мире. Если в научном мире приняты максимальная открытость, возможность сотрудничать и совместно работать над огромным массивом данных ученым из самых разных стран. То в клиническом мире, наоборот, строгая конфиденциальность, строгие этические нормы и законы, которые регулируют доступ к данным и безопасность информации, которая хранится в госпиталях. Более того, законы, регулирующие доступ к персональным данным, отличаются от страны к стране.
Информационная система, которая призвана решать эту проблему, должна уметь работать с данными как одной, так и другой категории. Отсюда и целый ряд требований к IT-платформе: тетабайтные объемы и терафлопсные вычисления. Однако стоимость системы не должно составлять тетадоллары. Платформа должна иметь мощные средства аналитики, чтобы извлечь нужную информацию. Кроме того, пользоваться такой платформой будут непрофессионалы IT, а медики. Совмещение всех этих требований представляет не простую задачу.
Как мне кажется, сейчас мы вплотную приблизились к внедрению в практическую медицину той массы знаний, которая была накоплена в области биоинформатики. Это внедрение, как мы ожидаем, будет сопровождаться генерацией еще большего объема данных. Поскольку медицина будущего – это персонализированная медицина, подбор лекарств, их дозировка, применение, как и применение терапевтических методов, будет производиться не на основе эмпирической информации, которую врач получает из опыта общения с большим количеством больных, а на основе детальных данных о генетических особенностях каждого конкретного человека. Понятно, что объем информации даже о каждом конкретном человеке будет очень большой. А если его умножить на миллионы пациентов в стране и в мире, то становится понятным, что мы будем иметь дело с по-настоящему «большими данными».
Современные технологии, которые используются для получения, хранения «больших данных», их анализа, извлечения из них полезной информации, должны показать себя в практическом применении. Медицина, которая строится на основе современной биологической науки, является едва ли не самым ярким примером, который позволит оценить эффективность таких технологий. Поскольку все мы люди, и все мы рано или поздно становимся пациентами, поэтому, в конце концов, сможем почувствовать на себе практическую пользу от IT-технологий.
— Как вы оцениваете перспективы развития биомедицинской науки в России?
— Потенциал отечественной биомедицины довольно высокий в плане интеллектуальных возможностей. Например, известный российский профессор Павел Певзнер, закончивший Московский физико-технологический институт, сейчас работает в Сан-Диего. Этот российский математик является одним из признанных специалистов в области биоинформатики в мире. И таких примеров несколько.
Павел Певзнер также имеет лабораторию в Санкт-Петербурге. Сотрудники петербургской лаборатории – это не только люди зрелого возраста; среди них есть и молодые специалисты. В этом смысле потенциал российской биомедицины довольно высокий.
Мне кажется, что общая проблема российской жизни – это менеджмент, организация различных процессов с тем, чтобы талантливые люди могли себя проявить. Это касается не только медицины, но и многих других областей жизни.
— Еще пару лет назад в России остро стоял вопрос нехватки профессиональных кадров в области биоинформатики. Зачем закупать секвенаторы, если на них будет некому работать? Эта проблема по-прежнему актуальна, или постепенно решается?
— Мне пока трудно оценить, насколько хорошо обстоят дела с кадрами в здравоохранении. Что касается IT-индустрии и биоинформатики, то, как мне кажется, это не главные проблемы на сегодняшний день. Существуют факультеты биоинформатики, в том числе и в Московском государственном университете, которые пользуются большой популярностью среди абитуриентов с сильной математической и компьютерной подготовкой.
В то же время, не уверен, что у нас хватило бы специалистов, чтобы заполнить штат специализированного учреждения, наподобие Института Брода, учитывая то количество лабораторий, которые открыты в стране на сегодняшний день. Поэтому хотелось бы, чтобы подобных лабораторий и центров в стране открывалось больше.
— Между тем, в сфере биоинформатики мы уже отстаем от ведущих западных стран и даже от Китая. Что нудно сделать, чтобы Россия совершила прорыв в этой сфере?
— Как я уже говорил, биоинформатика является системообразующей для современной науки – к ней подтягивается ряд смежных дисциплин. Когда речь идет о новых направлениях, находящихся на стыке медицины и биологии, то здесь прорывы весьма возможны. Ставить себе амбициозные цели на данном этапе относительно легко, потому что никто в мире еще не сделал достаточно, чтобы вырваться вперед. Тут у нас нет отставания, как например, в микроэлектронной промышленности.
На мой взгляд, в значительной степени это вопрос приоритетов. Даже не наличия денег как таковых, а решимости на уровне Правительства сделать это направление одним из важнейших. Для этого, во-первых, необходимо принять решение, что это направление действительно является приоритетным для отечественной науки. Во-вторых, обеспечить качественный менеджмент и рациональное использование имеющихся ресурсов.
ria-ami.ru