Создатели технологии визуального поиска Kuznech — о плюсах и минусах взаимодействия с государственным фондом
Зрение кузнечика, как множества других насекомых – фасеточное. Его неподвижные глаза состоят из множества шестигранных ячеек, в каждой из которых формируется свое изображение. А еще у этого насекомого есть три дополнительных глаза в основании усиков и между ними. Тысячи картинок разного качества (например, из-за разницы в освещении) накладываются друг на друга и в результате насекомое видит всю картину окружающего мира. В общем, зрительный аппарат кузнечка по сложности вполне соответствует технологии поиска изображений в интернете, разработанной стартапом Kuznech – отсюда и название. Технологию придумал еще в середине 2000-х математик и программист с испанскими корнями Александр Валенсия-Кампо. Он интересовался визуальным поиском давно и предложил искать похожие изображения, раскладывая их на сотни тысяч параметров. В 2009 году он рассказал об этих разработках своему знакомому Павлу Черкашину, на тот момент руководителю департамента по продвижению потребительских продуктов и онлайн-сервисов Microsoft и одному из известных бизнес-ангелов. «Саша — гениальный математик, но не про бизнес. Я вроде как про бизнес, но понимал, что моих знаний не хватит для того, чтобы продукт сделать»,— рассказывает Черкашин. Так в проекте появился третий партнер — знакомый Черкашина Михаил Погребняк, который занимался разработкой ПО для бизнеса и управлял несколькими достаточно успешными компаниями в этой сфере. Kuznech, по словам Погребняка, решил сразу «зайти с козырей» — предложить покупателям интернет-магазинов возможность поиска похожих товаров по изображениям.
Александр Валенсия-Кампо интересовался визуальным поиском с 2000-х Фото: Михаил Почуев
Первым, кто подключил эту систему, в конце ноября 2012 года в тестовом режиме, стал интернет-магазин обуви Sapato. Сейчас Kuznech на сайте интернет-магазинов размещает рядом с каждым товаром кнопку «Найти похожее», получая от продавца по $5 за 1000 кликов. Подключение на первом этапе занимало пару недель, сейчас процесс длится два-три дня, уверяет Погребняк. Чтобы на базе технологии Валенсии-Кампо создать итоговый продукт, партнерам потребовалось около двух лет и довольно серьезные инвестиции. Изначально три совладельца Валенсия-Кампо, Черкашин и Погребняк инвестировали в проект собственные средства. Сколько именно, Погребняк сегодня оценивать отказывается. Сейчас трем основателям принадлежит около 90% компании, 10% — у бизнес-ангелов, имена которых партнеры не раскрывают. Сторонние инвесторы вложили в проект на посевной стадии $250 000, а потом еще $450 000. Но главное — проекту Kuznech удалось получить грант $750 000 от фонда «Сколково». Это оказалось совсем не простым делом.
Павел Черкашин, бизнес-ангел и один из партнеров Kuznech. Фото: Михаил Почуев
Михаил Погребняк говорит, что начал переговоры с фондом в декабре 2010 года. Он просто выслал электронное письмо на адрес, указанный на сайте фонда и заполнил форму. Ему прислали список документов, которые нужно предоставить. Спустя три с небольшим месяца Kuznech стал резидентом инновационного центра «Сколково», а еще через три месяца, в июне 2011 года, комитет фонда одобрил финансирование. Деньги пришли к 1 августа. «Я изначально очень скептически относился к идее получить деньги от „Сколково” и, честно говоря, был несколько удивлен, когда узнал о положительном решении грантового комитета»,— рассказывает Павел Черкашин. Екатерина Гайка, заместитель директора IT-кластера инновационного центра «Сколково» объясняет решение тем, что у проекта была интересная идея, хороший бизнес-план, и он оказался своевременным. В сентябре 2010 года был принят закон об инновационном центре, и он вот-вот должен был приступить к отбору проектов для финансирования.
Kuznech стал одним из первых проектов, которому «Сколково» выдало грант. Технология была еще не отработана, и отчасти потому процесс получения денег занял около девяти месяцев. «Знаете, когда вы работаете с любым фондом, есть правила игры. У „Сколково” в момент, когда мы туда вошли, они постоянно менялись»,— вспоминает Погребняк. Процесс получения гранта был похож на общение с обычным инвестфондом. Фонд «Сколково» изучал проект, эксперты его оценивали, а потом принимали решение. Отличие заключалось только в том, что сначала нужно было получить статус резидента инновационного центра. Список документов, которые требовалось собрать, менялся чуть ли не каждую неделю. В перечне, например, значились биографии научных руководителей в университете всех трех основателей, список их бизнес-партнеров. «Я довольно много времени потратил на сборы бумаг из канцелярий вузов, в которых эти люди работали»,— рассказывает Погребняк. Компания, которая получала грант, должна была соответствовать положениям закона «Об инновационном центре «Сколково». Но поскольку он был принят за три месяца до этого, порядок получения статуса резидента и выдачи грантов еще не был отработан. Потом выяснилось, что устав Kuznech не соответствует уставу резидента. «Я говорю: где это написано? Мне отвечают, что, мол, это подразумевалось за скобками»,— вспоминает Погребняк. Как оказалось, у компании должен быть ограничен перечень кодов деятельности. Пришлось вносить изменения в устав.
Благодаря Михаилу Погребняку Kuznech получил грант фонда "Сколково" Фото: Михаил Почуев
Чтобы избежать проволочек, партнеры решили зарегистрировать компанию в Петербурге и сделать Погребняка единственным собственником. В этом был определенный риск для других совладельцев, но такое решение сэкономило довольно много времени и сил на проверках со стороны фонда. Одновременно партнеры зарегистрировали американскую компанию Kuznech Inc., которая после получения гранта (в середине 2012 года, по данным «Спарк») стала владельцем российской фирмы. Бизнес-ангелы, получившие 10%, приобрели доли именно в американской компании. Проверка, по словам Черкашина, действительно была серьезная. Как-то, вспоминает он, позвонил его американский партнер по другим проектам и спросил, что такое «Сколково». «Оказывается, они проверили все, вплоть до профиля в LinkedIn, и звонили моим бизнес-партнерам, чтобы спросить у них обо мне»,— вспоминает он. Следующим этапом была презентация перед грантовым комитетом. «В грантовом комитете сидел Виктор Вексельберг и еще куча народу. Наша магия очень больших цифр завораживала всех, а когда мы открывали слайды, показывали формулы, возникало ощущение, что это было последнее, чего от нас ждали»,— смеется Погребняк. Грант, разделенный на два транша, Kuznech брал на проведение научно-исследовательских работ. Отчитываться компания должна была через четыре месяца после получения первого транша. После этого можно было рассчитывать на вторую половину денег. Отчеты в фонде должны были проверять в течение 15 календарных дней. Но по факту на это ушло около 50 дней. У Kuznech были деньги на этот случай, но некоторым компаниям, по словам Черкашина, приходилось увольнять людей из-за задержки финансирования. «Понятно, конечно, что это болезни роста — просто никто не подумал о том, что время очень критично для стартапов»,— говорит он. Круги бюрократии были пройдены не зря. Когда стало известно о выделении гранта, инвесторы стали с большим интересом относиться к проекту. «Фонд заставлял нас делать бессмысленные вещи по нескольку раз. Но, с другой стороны, все прошло, а деньги остались. К тому же, имея на руках решение грантового комитета, привлечь деньги у бизнес-ангелов было совсем не сложно»,— утверждает Погребняк. Бизнес-ангелы, кстати, успели вложить деньги раньше, чем Kuznech увидел «живые» деньги фонда.Сегодня Kuznech в поиске $1–3 млн, и уже достаточно хорошо знаком потенциальным инвесторам. «Это один из самых перспективных проектов на российском рынке,— говорит аналитик венчурного фонда ABRT Александр Соколов.— Они придумали уникальную технологию, подобные в мире только начинают разрабатывать. Мы с коллегами из Mangrove рассматриваем возможность инвестиций в Kuznech, изучаем проект с марта. Кроме технологии у них отличная команда и вменяемая бизнес-модель». Однако, по его словам, наличие гранта от «Сколково» не имеет особого значения — это не плюс и не минус для фонда. Дело в том, что такие технологии требуют серьезного финансирования, которое венчурным фондам не потянуть. Инвестиционный директор Inventure Partners Евгений Тимко обращает внимание на то, что Google, Microsoft и IBM за последние десять лет потратили много времени и денег на создание эффективного визуального поиска и покупку стартапов в этой области, но так до сих пор и не решили проблему.
Источник: dasreda.ru