Работа бурового инженера в чем-то подобна работе дантиста. Одному надо как можно точнее пробурить скважину, чтобы попасть в нефтяной пласт и не выйти из него; другому - сделать то же самое в зубном канале. Мало кто из нас бывал на нефтяном месторождении, но всем приходилось сидеть в зубоврачебном кресле; аналогия (рискованная, как всякая аналогия), возможно, помогает понять, насколько подчас непредсказуемой и тонкой является работа по бурению нефтяной скважины.
Прибавьте к этому масштаб: в одном случае речь идет о миллиметрах, в другом счет ведется на километры. Ну, и, конечно, разнится цена ошибки.
Приступая к работе, зубной врач изучает рентгеновский снимок. Буровой инженер до самого недавнего времени получал от геологов лишь план с указанием координат входа в пласт и крайней точки скважины в пласте. Дальше бурение велось едва ли не вслепую, поскольку буровики не представляли себе тех конкретных геологических характеристик, которые могут им встретиться на протяжении тысяч метров скважины.
Президент и сооснователь «Роджии» Карэн Пайразян. Фото: Sk.ru
На сцену выходит ПО, позволяющее в реальном времени осуществлять геонавигацию в процессе бурения. Именно такое ПО предлагает технология СтарСтир от компании Роджии.
Группа компаний «Роджии» имеет несколько юрлиц, в том числе, российскую компанию, «Роджии Европа», резидента Фонда «Сколково» с ноября 2016 г. (гендиректор Юлия Леоненко). Сейчас Роджии открывает представительство в Буэнос-Айресе.
Президентом и сооснователем «Роджии» является Карэн Пайразян.
Взять интервью у г-на Пайразяна не так просто: его жизнь проходит между Хьюстоном и Москвой. Эта беседа была записана в Мехико, где глава «Роджии» вместе с Юлией Леоненко принимал участие в бизнес-миссии «Сколково».
«Еще совсем недавно, - а во многих компаниях в России и в мире так и до сих пор происходит, - бурение начиналось с того, что геологи говорили: нужно пробурить вот сюда, и давали план, согласно которому скважина должна попасть в такой-то горизонт и остаться в этом горизонте, - рассказывает президент «Роджии». - Дальше эта информация передается буровому инженеру, и компания приступает к бурению в соответствии с планом. И вот она бурит, допустим, 2 или 3 тысячи метров в длину горизонтального участка. Что происходит на протяжении этих 3 тысяч метров, буровой компании, на самом деле, все равно. Потому что для нее, чтобы выполнить задание и получить деньги, нужно пробурить от одной точки до другой. В этом заключается проблема бурения по плану: вроде бы буровая компания свою задачу выполняет, но при этом скважины оказываются неэффективными, приток - не такой, какой ожидался. Геология очень изменчива, и естественно, на расстоянии 3 тыс. метров меняются углы наклонов пластов, встречаются разломы, стратиграфические изменчивости.
В какой-то момент стало понятно: нужны технологии, чтобы не просто пробурить куда-то, а чтобы скважину вести во время бурения и понимать в каждый конкретный момент, где мы сейчас находимся и что дальше делать - идти по такой же траектории или сместиться чуть вверх или вниз. То есть речь идет о том, что мы ищем пласт в процессе бурения».
Горизонтальное бурение
Основная потребность в новой технологии впервые стала возникать в США с распространением технологий горизонтального бурения. При горизонтальном бурении для максимизации притока скважины желательно обеспечить до 100% длины ствола в продуктивном пласте.
Источник: «Роджии»
Соответствующие технологии геонавигации стали развивались как в сервисных компаниях, так и в некоторых IT-компаниях. Первыми за это взялись сервисные компании, но они не делали IT-решения на продажу; допустим, IT-решение для проводки скважины у Schlumberger - это их внутренний продукт, который они не продают.
Карэн Пайразян в корпоративном музее PEMEX в Мехико. Фото: Sk.ru
Почему важно делать это in house? Во-первых, это экономит много денег - компания сокращает зависимость от подрядчика. Во-вторых, у компании накапливается большой внутренний опыт проводки скважин. Ведь в чем проблема работы с подрядчиком в этой ситуации? Подрядчик пробурит одну скважину, он задачу выполнил, даже если он ее пробурит с какой-то проводкой, т.е. используя некое IT-решение; пробурил скважину – и забыл ее. Дальше ему пришла новая задача пробурить новую скважину, он идет и ее бурит. И это происходит как с чистого листа.«Для чего это делается? Чтобы вы у них заказывали сервис, - поясняет Карэн Пайразян. - Но в США сейчас заметна тенденция, когда очень многие компании хотят вести скважины самостоятельно; то есть они хотят посадить геологов рядом с буровым инженером, чтобы геологи сами вели эти скважины.
Наше ПО позволяет использовать весь объем предыдущих знаний и предыдущих данных, собранных на месторождении, для использования при проводке новой скважины. Когда мы ведем новую скважину, мы можем в реальном времени в процессе бурения подключать другие скважины, которые были пробурены раньше. Компьютер ищет совпадения между тем, где мы находимся сейчас, и тем, что мы видели на других скважинах. И мы понимаем: ага, мы находимся в таком-то пласте, и мы уже знаем, как этот пласт себя поведет, потому что у нас есть результаты с предыдущих скважин. Таким образом, мы можем очень четко и точно определить текущий момент расположения, сделать интерпретацию и предсказать, как дальше будет себя вести этот пласт.
Конечно, необходимо иметь какие-то данные. Если мы говорим о чисто геологоразведочных проектах, где бурят скважину в чистом поле, то там бурится вначале пилотная вертикальная скважина (ее называют опорной скважиной), а далее с привлечением этой опорной скважины бурится горизонтальная. Понятно, что там можно опираться только на данные этой пилотной скважины. Но в некоторых регионах, таких, как Западная Сибирь или Америка, или Канада, которые хорошо разбурены, где существует очень много скважин, где имеется огромная база данных, - там не использовать эту информацию сродни преступлению. В США, например, сами буровые регионы по площади не очень велики, но они очень насыщены скважинами; тысячи скважин пробурены. Вся эта информация доступна и должна использоваться при проводке новых скважин.
Но мы используем не только данные других скважин, мы еще можем взять данные сейсморазведки как дополнительную информацию – это некий разрез, дающий представление о существовании больших разломов и больших изменений углов наклонов в региональном масштабе; мы можем использовать любые данные каротажа, регистрирующиеся в районе бурения, - это гамма-каротаж, каротажи сопротивления, азимутальные каротажи, шлам, газовый каротаж и т.д.»
От французского университета до бразильских джунглей
Прежде, чем продолжить разговор о технологии СтарСтир, несколько слов о человеке, стоявшем у истоков компании «Роджии».
Будущий президент «Роджии» окончил в 1994 году Губкинский институт нефти и газа и обнаружил, что перспективы получить интересную работу в России в тот момент были эфемерными. Но в самом начале карьеры ему повезло: он попал на программу PhD во Франции, куда и отправился доучиваться в Геологической школе Университета Нанси. Там же ему представилась возможность получить первый опыт написания ПО. «Мы тогда создали первое в мире программное обеспечение по геологическому моделированию. Это был университетский проект, но к нему проявили такой интерес, что был создан консорциум компаний, которые нас поддерживали в разработке продукта».
«Мы начали наш проект, как хобби, но быстро поняли, что есть очень большая потребность в таких технологиях и что это может быть интересным научным, и коммерческим проектом одновременно. Так что мы посвятили себя этому проекту на 100%, отдавая ему и свои силы, и свои деньги. У нас нет никаких ни западных, ни российских инвесторов»
Перед только что получившим степень выпускником французского университета открылись широкие возможности, которые он использовал по максимуму, выбрав из нескольких предложений работу в компании Chevron. Пять с небольшим лет, проведенных в американской компании, г-н Пайразян называет чрезвычайно интересным опытом: «Я получил невероятный багаж и опыт работы по всему миру – работал в разных дивизионах; как первый опыт – это, наверное, самое потрясающее, что может быть».
Вслед за Chevron Карэна Пайразяна пригласили в ЮКОС, где он был директором научно-технического центра и где проработал практически до последнего дня. После этого перешел в компанию ТНК-BP. «Некоторое время я работал в самом BP в Лондоне по проекту Ковыкта. Моей основной задачей было привлечение технологий BP для освоения этого крупнейшего газового проекта России, то есть то, чем я занимался тогда, - это был мостик между ТНК и BP с точки зрения технологий, экспертизы. И нам действительно удалось соединить богатый опыт, существовавший в России, и те очень интересные технологии, которыми владела BP и которые до той поры в России не применялись. Дальше я работал на разных проектах в ТНК-BP, в том числе, на одном из крупнейших – на Самотлоре. Затем перешел в международные проекты ТНК-BP; там мы смотрели по миру различные активы, оценивали их, и одним из первых был проект в Венесуэле, где мы подписали целый ряд соглашений и создали первое СП, куда я поехал работать. Далее к этому СП подключилась Роснефть, был создан Национальный нефтяной консорциум (ННК)».
В венесуэльском городе Пуэрто-ла-Крус К.Пайразян проработал 2,5 года и считает этот опыт также очень интересным, в частности, потому что там добывали тяжелую нефть, а у него до той поры не было опыта работы с тяжелыми нефтями. Помимо этого чисто профессионального опыта, он также приобрел в южноамериканской стране беглый испанский, который помогает ему сейчас, когда приходится вести переговоры по новому проекту «Роджии» в Аргентине.
Однако до того, как возникла компания «Роджии», Пайразян успел еще поработать на ТНК-BP в Бразилии на геологоразведочном проекте в Амазонии: «Это был интересный проект с точки зрения логистики - как вести разведку и разработку в таких чувствительных, с экологической точки зрения, местах, как Амазония», - говорит он.
Ну, а дальше компания ТНК-BP, как известно, была приобретена Роснефтью, и Карэн Пайразян перешел в Роснефть, где проработал год в качестве директора департамента международных проектов. И вот только, уйдя из Роснефти, он занялся собственным проектом вместе с двумя другими партнерами. Они тоже геологи, тоже долго работали в разных российских и международных компаниях. «Мы начали наш проект, как хобби, но быстро поняли, что есть очень большая потребность в таких технологиях и что это может быть интересным научным, и коммерческим проектом одновременно. Так что мы посвятили себя этому проекту на 100%, отдавая ему и свои силы, и свои деньги. У нас нет никаких ни западных, ни российских инвесторов», - подчеркивает сооснователь и президент «Роджии».
Эффективность бурения
Что возвращает нас к прерванному разговору о технологии СтарСтир. Логично предположить, что, чем больше скважин, тем более эффективно применение этого ПО. И это действительно так, но с учетом того, что все геологические регионы разные. Г-н Пайразян приводит в качестве примера самое известное месторождение Аргентины, Vaca Muerta. Там все достаточно просто, с точки зрения геологии, и потому для грамотного проведения горизонтального бурения достаточно «снять показания» с одной единственной опорной скважины. Иначе говоря, в некоторых случаях нет особой необходимости подключать данные с большого количества скважин. Но когда такая возможность все же имеется, это всегда повышает уровень уверенности в том, что все делается правильно. А уж там, где сложная геология, это особенно важно.
Суммируя сказанное, можно заключить, что первое преимущество СтарСтир – снижение затрат при бурении. Вторая задача, которую решает ПО, - повышение эффективности горизонтального бурения, т.е. увеличение продуктивности скважин.
В чем состоит суть этой второй задачи? Горизонтальный ствол должен как можно дольше находиться в продуктивном пласте и не выпадать из него.
Карэн Пайразян презентует технологию СтарСтир в техническом центре компании PEMEX в мексиканской Вильяэрмосе. Фото: «Роджии»
Горизонтальная скважина – дорогое удовольствие, и когда большой участок такой скважины находится в непродуктивном пласте, это вызывает огромные проблемы. Во-первых, можно оказаться в водонасыщенном пласте, и в этом случае будет потерян весь ствол скважины. Во-вторых, непосредственно в процессе бурения возникает куча проблем; например, попав в другую среду, можно столкнуться с потерей бурового раствора.
Перед интервью с Карэном Пайразяном Sk.ru попросил известного эксперта Михаила Спасенных, директора Центра добычи углеводородов Сколтеха, оценить потенциал технологии СтарСтир. «Это импортозамещающая технология, - говорит М.Спасенных. – Она определенно представляет интерес для российского рынка, однако на внешнем рынке попадает в конкуренцию с известным высокачественным ПО зарубежных компаний. Вместе с тем спрос на такую технологию есть, что подтверждается продажей более 100 лицензий по миру».
Карэн Пайразян в целом согласен с такой оценкой: «Наши конкуренты – это крупные западные компании, прежде всего, четверка крупнейших сервисных провайдера, которые плотно защищают свой рынок. Они оказывают услуги по геонавигации в виде сервиса. У них нет интереса передавать эти технологии нефтяным компаниям.
В нашем случае мы не оказываем никакого сервиса; мы не делаем никакие приборы, инструменты – мы делаем только ПО и передаем технологии в нефтяные компании для того, чтобы сами геологи в этих компаниях занимались проводкой своих же скважин. Мы также обучаем персонал, проводим семинары, тренинги».
Конкурентные преимущества
Что касается IT-компаний, то на Западе, в Америке, в частности, конкуренция и конкуренты у «Роджии» довольно сильные. Там существует 4-5 компаний, которые за два-три года до «Роджии» вышли на рынок с похожим ПО, и очень успешно захватили этот рынок.
«Когда мы создавали свое решение, мы концептуально хотели сделать совсем другой продукт, который отличается по ощущениям и по функциональности, но главное, мы знали, что должны сделать продукт лучше, - продолжает г-н Пайразян. - В противном случае у нас не было бы шансов. Потому что куда бы мы ни приходили в Америке и в Канаде, там уже все чем-то подобным пользовались, и нам надо было везде доказывать, что мы – лучшие, что наш продукт удобнее, сильнее, стабильнее, у него гораздо больший функционал. Однако при всей важности функционала, решает то, насколько быстро вы умеете все это делать, потому что мы говорим о бурении в реальном времени, о навигации в реальном времени. Т.е. у вас должен быть такой инструмент, который не виснет, с помощью которого вы можете делать геологическую интерпретацию за минуту, а значит, за минуту принимать решение о том, куда дальше вести скважину».
Отвечая на вопрос Sk.ru о конкурентных преимуществах технологии «Роджии», позволяющих компании на равных конкурировать на мировом рынке и приобретать клиентов среди нефтяных мейджоров, К.Пайразян называет три.
«Первое – это ПО нового поколения - поясняет он. - Вся математическая база, интерфейс сделаны с нуля нашими математиками, программистами, физиками и геологами с применением новейших IT-технологий. Это позволяет создавать правильные решения, чрезвычайно эффективные и очень интерактивные интерфейсы, где в основном все можно делать с помощью «мышки» - никаких всплывающих окон. Это максимально быстрая и удобная программа. У пользователей ни разу не возникает необходимость терять время на ожидание, что само по себе есть большое преимущество.
Второе преимущество – уникальный функционал. В мире существует только два метода геонавигации. Один – решение прямой математической задачи, когда вы строите синтетическую кривую и изменяете геологию, т.е. это сравнение модели с ответом. А есть еще стратиграфический метод, где вы используете данные других скважин и пытаетесь там найти ответ, а геология сама подстраивается под этот ответ: это обратная математическая задача. В нашей методике реализовано оба метода геонавигации, которые работают одновременно, контролируя друг друга и, таким образом, повышая точность проводки скважин. Плюс еще уникальная вещь – многоскважинная геонавигация. Мы используем информацию с целого ряда скважин для проводки одной новой скважины.
И третье преимущество, мне кажется, - это команда. Мы искали по всему миру хорошую команду программистов, математиков, физиков, геологов – у нас получился такой бленд, когда каждый делает то, в чем он очень хорошо разбирается. Наши программисты – чистые программисты, они ничего не знают о геологии, и это хорошо. Наши геологи – это не программисты, они ничего не знают о программировании, но зато это люди с большим международным опытом; имеют опыт работы на различных типах месторождений в разных условиях, и они знают, какие потребности существуют у компаний. Команда очень молодая: возраст математиков и программистов – 25-30 лет; они пишут код, программы и алгоритмы на мировом уровне. У нас также есть группа по тестированию; они по 8 часов в день пытаются добиться того, чтобы наше ПО упало; используют огромное количество самых сумасшедших сценариев, чтобы сломать систему. В итоге мы создали очень стабильную платформу, которая практически никогда не падает».
В этом бизнесе не бывает мелочей, потому что ставки очень высоки. «Когда клиент тратит на бурение скважины несколько десятков миллионов долларов, вопрос о том, чтобы быстро, в реальном времени можно было управлять скважиной и принимать правильные решения, и при этом продукт вел бы себя стабильно и был удобен в работе – все это является критически важной вещью, - замечает Карэн Пайразян. – Мы, несомненно, хотели иметь хорошую научную базу, но мы также потратили очень много времени на решение всяких практических вопросов. Теперь люди, попробовав этот продукт один раз, понимают, что он решает их проблемы».
«Мы очень гордимся нашими клиентами»
Компания, родившаяся в высококонкурентной международной среде, за короткий срок смогла приобрести клиентов из числа крупнейших компаний от США до Китая и от Испании до Британии.
«Наш основной успех – это то, что у нас более пятидесяти клиентов по всему миру, среди которых есть такие крупные компании, как BP, Marathon Oil, Repsol, CNPC, - отмечает глава «Роджии». - Некоторые из этих полусотни компаний полностью перешли на платформу СтарСтир. Допустим, BP в Северной Америке бурит только на СтарСтир. В BP не так просто зайти: нас сравнивали со всеми, это был достаточно долгий процесс; они очень скрупулезно оценивали весь рынок, прежде чем выбрать именно нас. Мы очень гордимся нашими клиентами и тем, что они выбрали нас как свою корпоративную платформу для проводки скважин.
Наш основной рынок сейчас – это Америка и Канада. В основном это все нетрадиционные запасы, где проводка играет очень большую роль. При этом наш продукт работает и на обычных, стандартных типах месторождений, таких, как, допустим, Западная Сибирь, где сейчас бурится все больше и больше горизонтальных скважин – простые запасы уже заканчиваются. Когда я сам работал в ТНК, мы начинали программу по зарезкам боковых стволов на Самотлоре. Лидером по бурению горизонтальных скважин в России является Сургутнефтегаз, и нам было бы очень интересно поработать с ними.
Такие компании, как Газпромнефть, Татнефть, Руснефть сейчас нас оценивают. Компании Нефтиса, АЛРЕП уже являются нашими клиентами. Некоторым компаниям нам пока не удалось, к сожалению, представить наши технологии; это, например, Сургутнефтегаз. В Роснефти мы получили ответ, что они разрабатывают свое, внутреннее ПО. С Башнефтью у нас до известного момента очень хорошо складывалось сотрудничество, там была мощная группа по геонавигации».
Если сравнить уровень клиентов «Роджии» на мировом рынке и на российском, очевидно, что за рубежом компания на сегодняшний день добилась большего. Одна из задач, которую «Роджии» хотела бы решить с помощью «Сколково», - уравнять положение, представив свои технологии максимальному количеству игроков отечественного рынка.
Есть только миг на принятие решения
Новейшая разработка компании – так называемый Центр геонавигации. Это может быть физическое помещение, в котором в окружении мониторов сидят геологи; из единого центра управления горизонтальным бурением они могут сопровождать одновременно целый ряд скважин, которые бурит компания.
Центр геонавигации может также быть виртуальным. «Это очень интересная вещь, - объясняет Карэн Пайразян. - Весь проект находится в облаке; неограниченное количество пользователей может подключаться к нему и работать одновременно (естественно, с разными правами) - и геологи, и буровики, и подрядчики: все они могут находиться в одной виртуальной среде. Это позволит сократить время на принятие решений до минут».
На сегодня процесс принятия критически важных решений по всей иерархической цепочке - от бурового инженера до его супервайзера до подрядчика - в лучшем случае занимает часы, а чаще дни. Для того чтобы при необходимости поменять траекторию бурения на несколько градусов, необходимо либо приостановить бурение, либо продолжать его с большим риском «вылететь из продуктивного пласта», как выражается К.Пайразян.
По его словам, компания сейчас работает над этой проблемой в Казахстане. Там уже есть подобный центр, но без современных технологий. «Возможно, мы сможем помочь им сделать полноценный центр Центр геонавигации», - рассуждает глава компании, давая понять, что в планах «Роджии» аналогичные проекты в Венесуэле и Аргентине.