Космической гонки в том смысле, в котором она разворачивалась в прошлом веке, пока не предвидится, убежден директор по науке космического кластера Фонда «Сколково» Николай Михайлов. Аргументацию этой точки зрения он предлагает в колонке, написанной для Sk.ru
Рассуждая о тенденциях, связанных с космической деятельностью, многие комментаторы уверяют - мы вступили в эпоху «новой космической гонки», проявления которой заметны в разных областях. Это и планы по освоению Луны, и пилотируемая космонавтика, и, главным образом, автоматические полеты. Но, как мне представляется, разговоры о новом витке космического противостояния, «космической гонке 2.0», во многом преувеличены.
Николай Михайлов. Фото: Sk.ru.
Действительно, так далеко, как сейчас, мы еще никогда не летали. Американский Curiosity добрался до Марса, разработанный Европейским космическим агентством аппарат Rosetta и его спускаемый модуль «Филы» - до кометы Чурюмова-Герасименко. На Луне работает первый за несколько десятилетий луноход - китайский Юйту. Казалось бы, вот они – свидетельства того, что государства вновь конкурируют в космосе. Но если обратиться к истории полетов к телам Солнечной системы и роботизированных высадок, то становится понятно - цикл планирования и разработки в космической промышленности довольно долгий, он составляет десятилетия. Вот и получается, что реализуемые сейчас серьезные проекты – это завершение миссий, начатых еще в прошлом веке, отголоски прежней, уже окончившейся, комической гонки.
Бюджет напичканного спецэффектами голливудского фильма «Невесомость» сравним с бюджетом индийского проекта непилотируемого полета к Марсу
Во-вторых, отсутствуют кардинальные технологические прорывы, которые могли бы подстегнуть сколько-нибудь серьезное противостояние в космосе. За последние полвека технологии, в том числе в области выведения, прогрессировали, но не революционно. Что в 2015 году, что во времена пионеров космоса принцип один и тот же - для полета ракеты требуется окислить топливо и добиться возникновения реактивной тяги. По большому счету, эффективность ракетных двигателей сейчас не намного выше, чем во времена С.П. Королева. Ожидания, связанные с экзотическими вариантами вроде ядерных реакторов на борту или ракетных двигателей на основе солнечных батарей, пока далеки от практического воплощения. В итоге возникает парадоксальная ситуация – в середине XX столетия казалось, что через полвека мы будем гулять если не по Венере или Марсу, то уж точно по Луне. Но надежды не сбылись - отсутствуют технологические прорывы.
Кстати, курс на приватизацию космической деятельности (на ум сразу приходит Илон Маск и его SpaceX), связан как раз с дефицитом технологических прорывов. В отрасль устремились хорошие специалисты, в том числе айтишники из Кремниевой долины. Глубокой фундаментальной науки в решениях, которые они вывели на рынок, не было (как нет ее даже в таких продуктах, как Гугл и Фейсбук) Тем не менее, за плечами у этих людей – создание многомиллиардных бизнесов. Присматриваясь к новому для себя направлению, космической деятельности, они задались традиционным для Кремниевой долины вопросом – «А как на этом можно заработать?» Основная задача того же Илона Маска – оптимизировать стоимость доставки килограмма полезного груза на орбиту. Желание, вполне понятное с точки зрения бизнеса, но далекое от устремлений, которыми руководствовались основоположники космонавтики.
Компания Маска возникла тогда, когда НАСА объявило о том, что оно уходит из ближнего космоса и намерено сконцентрироваться на космосе дальнем. Но мысль о том, что государство сможет оставить космос на откуп частного бизнеса, пока ошибочна. Государство останется основой этого рынка, главным заказчиком, регулятором и будет продолжать вкладывать деньги в космическую инфраструктуру.
Появление в отрасли новых игроков и возросшая конкуренция привела к ожидаемому результату - удешевлению космической деятельности. Масштаб сокращения затрат на космические полеты хорошо характеризуется таким примером. Бюджет напичканного спецэффектами голливудского фильма «Невесомость» с Сандрой Баллок сравним с бюджетом индийского проекта непилотируемого полета к Марсу. Удешевление космической деятельности означает, что полет в космос могут позволить себе не только сверхдержавы, но и государства третьего эшелона – под таковыми я подразумеваю, например, Индию и некоторые страны Латинской Америки.
Еще одна причина, которая заставляет усомниться в наличии космической гонки, - отсутствие очевидного драйвера для нее. В прошлом побудительным мотивом для противостояния в космосе была холодная война между СССР и США. К счастью, этот масштабный конфликт в прошлом. Некоторые эксперты считают, что сейчас новым поводом для разногласий может быть конкуренция за природные ресурсы. Подобные опасения во многом надуманы, ограниченность ресурсов - не та проблема, которая грозит катастрофой человечеству.
Ближайший ресурс, которого мы можем лишиться на Земле и который в большом количестве присутствует в космосе, например, на Луне, - это редкоземельные металлы. Впрочем, речь идет о перспективе на ближайшие 50-70 лет. Пытаться предсказать траекторию технологического развития на столь длительный срок – дело неблагодарное. Может оказаться, что человечеству будут нужны вовсе не редкоземельные металлы, а какой-то иной тип ресурсов. На ближайшие 20-30 лет (а национальные космические программы, как правило, принимаются на такой срок) такого драйвера не видно. Пока он не появится, космической гонки в том смысле, в котором она разворачивалась в середине прошлого века, не предвидится.