Речь профессора Гарвардской школы права и экс-министра стратегического развития Бразилии Роберто Унгера к участникам Форума институтов развития.
Внимательно ознакомившись с деятельностью Фонда Сколково в России, я был искренне впечатлен.
Мой взгляд – это взгляд ученика, изучающего прогрессивные альтернативы общественного развития в ведущих развивающихся странах мира. Однако мой взгляд в том числе и в первую очередь является взглядом бразильца, который столкнулся в своей собственно стране с проблемами, которые похожи на проблемы, над которыми Сколково работает в России.
Два вопроса определят роль, которую этот институт сыграет в будущем нации.
Достаточно легко можно было бы вообразить себе, что сектор высоких технологий должен быть просто «наложен» сверху на сырьевой сектор и в особенности – на богатство, созданное нефте- и газодобычей. Таким образом, взаимодействие сырьевого и высокотехнологичного секторов кажется способно стать движущей силой национальной экономики.
Эта идея – иллюзия.
Что во многом объединяет добычу полезных ископаемых и высокотехнологичное производство, так это неспособность создать большое количество рабочих мест и предоставить широкий спектр возможностей для большинства россиян.
Сектор высоких технологий не сможет выполнить в России свою миссию, если станет анклавом, слабо связанным с остальной экономикой страны.
Технологический сектор должен стать печенью, проходя через которую научные достижения и технологии трансформируют каждый сектор экономической жизни страны (включая добычу газа, нефти и сельское хозяйство). Сколково может стать каналом для осуществления такой программы структурных изменений.
Науки и технологий – недостаточно.
Необходимо разработать новую институциональную архитектуру, закладывающую условия для децентрализованной стратегической координации между государством и малыми и средними предприятиями, наиболее важными экономическими агентами государства.
Если лишь некоторые из этих малых и средних фирм смогут впитать продвинутые технологии и практики – уже это станет основой для революционного прорыва российской экономики.
Этот подход снабдит образовательными и экономическими инструментами большинство трудящихся.
Второй вариант решительно лучше первого.
Не существует эталонных шаблонов, которые можно механически применять для структурной трансформации национальной экономики.
Мы должны нащупать верный путь по ходу движения к цели, и чтобы сделать это мы должны уметь экспериментировать в разных частях страны. В этом и заключается фундаментальная причина выбора в пользу регионального подхода, нежели в пользу единой навязываемой государством стратегии.
Хочу отметить, что существуют 2 разные концепции региональной политики в современном мире.
Реализацию одной из них мы традиционно можем наблюдать в политических программах таких стран, как Италия, которая пытается развить юг страны.
По своей природе это компенсаторная концепция. По ней государство выплачивает компенсацию неразвитым или отстающим регионам в надежде вскормить их и поднять до среднего национального уровня.
Обычным результатом таких действий становится вырождение региональной политики развития и ее превращение в практику политического клиентелизма.
Распределение подачек не может привести к структурным изменениям.
Другая концепция региональной политики видит в относительно несформировавшихся и неразвитых регионах большой страны пространство, в котором вся нация имеет шанс воссоздать себя заново, представить иное будущее для себя.
В этой концепции пространство каждого региона становится благодатной почвой для экспериментов и местом, в котором государство может взращивать альтернативные модели своего национального будущего. В Бразилии мы осознали, что это именно то, что мы вынуждены предпринять в Амазонии, районе Центрального Запада и Северо-востока, т.е. в наиболее «колеблющихся» частях страны.
Эта концепция региональной политики должна возобладать.
Региональные альтернативы развития должны стать авангардом национальной альтернативы развития. При этом в фокусе должен оказаться экспериментаторский дух, а не догматическая преданность одному заданному шаблону.
Комбинация ответов на два вопроса, которые я озвучил в начале своего выступления, определит роль Сколково:
Ответив на эти два вопроса, Сколково может стать партнером, соавтором и источником вдохновения для производительной революции и социальной вовлеченности, в которых нуждается Россия.
Профессор Гарвардской школы права, знаменитый философ, юрист и политик.
Унгер начал преподавать в Гарвардском университете в 23 года, а в 29 лет стал самым молодым обладателем должности постоянного профессора («tenure») за всю историю Гарвардской школы права.
Курсы Роберто Унгера отличает широчайший мультидисциплинарный охват, включающий философию, политику, экономику, социальную теорию и правовую мысль. Унгер – автор более 25 книг и учитель многих представителей мировой элиты, включая Президента США Барака Обаму.
С 1970 г. Унгер активно вовлечен в политическую жизнь. В 2007$2009 гг. Роберто Унгер занимал пост Министра стратегического развития Бразилии в администрации Президента Лулы. Унгер разработал законодательные и политические программы в сферах экономического развития, образования, становления гражданского общества, институционального развития. Он провел реформы образовательной системы и трудового законодательства Бразилии. В образовании Унгер фокусировался на развитии познавательных и аналитических навыков человека, в противовес формированию минимума рабочих умений, имеющих спрос на рынке; в трудовых отношениях Унгер защищал положение разных видов временных работников. Наиболее резонансным законотворческим проектом Унгера стала полномасштабная концепция развития региона Амазонки.
Политические идеи Унгера связаны с концепций пластичности общества: оно изменяется само, непрерывно и постепенно, путем экспериментов в отдельных областях, но не существует определенного и конкретного драйвера, от которого исходят изменения.
Философия Унгера основана на убеждении, что социальный мир целиком – это творение человечества, порожденное его воображением. Таким образом, право по Унгеру оказывается проекцией институционального мышления, а экономика представляется как постоянное поле поиска и инноваций, на котором непрерывно возникают разнообразные комбинации человеческих и материальных ресурсов.