Беньямин Вилькенинг – один из первопроходцев на российском рынке. Уроженец Гессена приехал в Москву в лихие девяностые в качестве бизнес-консультанта и помогал будущим олигархам в создании бизнеса. Сегодня он работает для инновационного центра «Сколково» и оказывает поддержку российским стартапам при выходе на рынок Германии. В интервью журналу Impuls Вилкенинг объясняет, что отличает «Сколково» от Кремниевой долины, и почему российские стартапы должны выходить на зарубежные рынки.
Вы родились в немецком городе-курорте Кенигштайне, учились в Софии в Болгарии, затем в Висконсине и Филадельфии в США. Как вы попали в Россию?
Сразу после получения степени MBA я приехал в Россию в качестве одного из первых консультантов международной компании McKinsey. Это было в 1993 году. Среди наших клиентов были такие предприниматели, как Рустам Тарико, основатель «Русского стандарта», или Дмитрий Зимин, основатель телекоммуникационного гиганта «Билайн». Незадолго до кризиса 1998 года я перешел в сферу прямых инвестиций и работал на компании, занимающиеся управлением частными активами. С 2012 года я жил и работал в Берлине в качестве независимого консультанта и инвестора стартапов. В 2017 году меня пригласили в «Сколково» на должность вице-президента по взаимодействию с международными инвесторами.
Беньямин Вилькенинг. Фото: Sk.ru
Департамент по взаимодействию с международными инвесторами существует с 2017 года, и вы работаете в нем с момента его образования. Почему в «Сколково» выбрали именно вас?
Я думаю, что я выполняю важную функцию связующего звена. Нужен был кто-то, с одной стороны, хорошо понимающий потребности российских стартапов, а с другой – кто мог бы также работать с промышленными партнерами из Германии. Такими как Daimler, Airbus или Volkswagen. Это та языковая и культурная комбинация, которая сработала.
«Сколково» часто называют российской Кремниевой долиной. Вы согласны с этим?
Разница заключается в том, что в Кремниевой долине задействованы миллиарды частных инвестиций, и сильно развита индустрия венчурного капитала. Стартапы в Кремниевой долине не зависят от помощи государства, они получают деньги от частных инвесторов. В России практически нет индустрии венчурного капитала, речь идет о мизерных цифрах, и стартапам очень тяжело запуститься. Именно поэтому идея «Сколково» выдающаяся, поскольку государство имеет возможность помогать начинающим предпринимателям уже на ранней стадии. Если у молодой команды есть хорошая идея, и ей нужна лаборатория, она получает поддержку от «Сколково».
Какие преимущества дает «Сколково» компаниям?
«Сколково» можно сравнить с особой экономической зоной, но специализирующейся на стартапах, а также исследованиях и разработках. Участники программы имеют в течение десяти лет налоговые льготы – не платят налог с продаж, налог на добавленную стоимость и импортные пошлины на станки или компоненты. Накладные расходы на фонд зарплаты снижены с 30 до 14%. Это огромное преимущество, потому что многие стартапы, несмотря на значительные расходы на исследования и разработки, в течение нескольких лет не имеют оборота. Кроме того, стартапы могут подать заявку на грант. Это не кредиты, а субсидии, которые не должны возвращаться. Стартапы получают выгоду из экосистемы «Сколково». Здесь расположено большое количество лабораторий и мастерских, а также «Сколтех», первый российский университет прикладных наук, созданный по модели Массачусетского технологического института и институтов Общества Фраунгофера. Здесь занимаются разработками для экономики по ее заказам. В настоящее время Bosch работает в «Сколтехе» над двумя проектами.
Из-за многочисленных строительных площадок «Сколково» все еще выглядит не совсем законченным объектом. Какова долгосрочная цель деятельности технологического центра на окраине Москвы?
Существует три основных направления: первое – это продвижение стартапов, второе – «Сколтех», а третье – организация исследований и разработок для крупных российских и международных компаний. Наряду со «Сбербанком» и «Татнефтью» исследовательские центры в «Сколково» имеют также Boeing, Philips и Panasonic. Кстати, иностранные компании получают те же привилегии, что и российские компании. Если фирма хочет построить здесь свой собственный центр разработки, она даже получит земельный участок на территории «Сколково» за символическую цену. Даже немецкие предприятия среднего бизнеса пользуются этим предложением, например, в настоящее время компания-член ВТП Phoenix Contact строит в «Сколково» собственный центр исследований и разработок. Цель «Сколково» – углубить создание стоимости в России. Для этого страна с ее хорошо обученными программистами и инженерами представляет наилучшие условия.
Немецкий производитель электротехники Phoenix Contact строит в «Сколково» современный исследовательский центр разработки с офисно-складским комплексом на территории 13.500 кв. м. При этом компания тесно сотрудничает с российскими стартапами и Сколковским институтом науки и технологий («Сколтех»).
Какая страна может быть особенно интересной для российских стартапов, планирующих выход на международный рынок?
Германия. В программе «Сколково» в настоящее время принимают участие 2000 стартапов, большинство из которых разрабатывают уникальные B2B-решения в области ИТ, машиностроения, медико-биологического производства или энергоэффективности. Германия с ее высокоразвитой индустрией в области машиностроения, автомобилестроения или космических технологий является идеальными воротами для российских стартапов.
Есть ли уже успешные примеры из «Сколково»?
Я почти два года работаю со стартапом под названием Anisoprint. Речь идет о разработанном 3D-принтере, который печатает компоненты вдвое прочнее и вдвое легче, чем алюминий. В мире существует только один подобный аналог – американский стартап, оцененный в 800 млн долларов. Anisoprint разработал свой принтер в «Сколково», но с помощью моего департамента почти полностью перевел свой бизнес в Германию. Производство в настоящее время осуществляется производителем-подрядчиком в Аугсбурге, основной партнер по сбыту Myprintoo находится в Гамбурге. Германия является ключевым рынком, откуда можно завоевать мир.
Когда в Германии говорят о стартапах, первое, что приходит на ум, это США, Израиль и Скандинавия, но не Россия. Это несправедливо?
Очень несправедливо. И в Германии, и в США интерес к Deep tech (глубоким технологиям), к глубоким технологическим инновациям, в сфере венчурного капитала проснулся очень поздно. Первоначально интерес касался прежде всего потребительских решений, к примеру, как увеличить количество кликов и пользователей. Западу понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что с помощью инновационных B2B-решений, защищенных патентами, можно зарабатывать миллиарды. В России есть много динамичных стартапов, у которых есть реальная возможность завоевать свое место на мировых рынках.
А как обстоят дела с инновационным потенциалом в Германии?
Существует опасность, что Америка в долгосрочной перспективе оставит позади европейских и немецких игроков. Если немецкая экономика не проснется и не начнет внедрять гибкие технологии быстрее, существует большой риск. Германия пока еще является лидером рынка во многих отраслях промышленности, особенно в машиностроении. Но цифровая конкуренция наступает со всех сторон.
Что является основным препятствием для международной экспансии российских стартапов?
Деньги. В России практически нет институциональных инвесторов, поэтому стартапам сложно получить основное финансирование для международной экспансии. Это типичная проблема курицы и яйца. Инновационный российский стартап хочет выйти на немецкий рынок, но уже в первый год ему нужно от полумиллиона до миллиона евро только для офиса, сбыта и маркетинга. Откуда он может взять эти деньги? В Кремниевой долине этот вопрос не возникает.
В чем разница в менталитете между стартап-культурой в России и на Западе?
Я думаю, что в России это касается всех частных инвестиций. Рынок небольшой, и аппетит к рискам ограничен. На Западе процесс идет таким образом, что сначала приходится «сжечь» много денег, чтобы успешно развиваться. Этот менталитет сюда еще не дошел. Вопрос здесь скорее в том, как быстро мы достигнем точки безубыточности? Когда наш оборот достигнет миллиона долларов, чтобы прокормить наших разработчиков? А в западном венчурном бизнесе вопрос ставится так: как быстро мы сможем расти и сколько это стоит?
В программе финансирования «Сколково» принимают участие 2000 стартапов. У скольких из них есть потенциал стать компанией с миллиардной капитализацией?
Я думаю, у одного процента – это где-то 20 стартапов. «Сколково» предоставляет только начальное финансирование и налоговые льготы, поэтому многие компании часто не достигают того уровня, когда они могут расти и выживать независимо от программы. Программа рассчитана на десять лет. Для первых компаний первые десять лет скоро истекут, и последующего финансирования далеко недостаточно, чтобы достичь следующего уровня.
Где вы видите наибольший потенциал роста в цифровом секторе в России?
Везде. Электронная коммерция только начинает развиваться и имеет огромный потенциал. Это также было признано немецкими предпринимателями, которые по аналогии с Zalando основали в России интернет-магазин Lamoda. Также в области финансовых технологий разворачивается любопытная конкурентная борьба между государственными игроками, как «Сбербанк», и частными банками, как «Тинькофф».
А в сфере B2B?
На рынке B2B ситуация сложнее, потому что инновационное давление со стороны российских промышленных партнеров не такое сильное, как на Западе. Российские компании частично работают на закрытых рынках и не так сильно зависят от цифровизации и инноваций. Вот почему шансы для российских стартапов выше прежде всего за рубежом, особенно на таких рынках, как Германия.
В рейтингах Москву часто хвалят за хорошие условия для стартапов. С чем это связано?
Основной причиной является прежде всего система образования. Технические вузы России дают лучшее в мире образование. Российские программисты и инженеры имеют совершенно другой уровень знаний по таким предметам, как математика и физика, и могут решать гораздо более сложные задачи, чем выпускники западных институтов. С другой стороны, Москву нужно рассматривать отдельно от России. Здесь живут 15 млн человек, имеющих высокие доходы. С точки зрения цифровых технологий Москва является одним из наиболее развитых городов в Европе и мире, положительное отношение к цифровым технологиям глубоко укоренилось в населении. Здесь у нас есть аудитория, которая любит пробовать новые вещи и проводить эксперименты. Это благодатное место для стартапов.
Беседовал Торстен Гутманн.
Источник: russland.ahk.de