О том, как ученые из режимных наукоградов становятся бизнесменами, и почему их разработки понравится туристам и автомобилистам, в интервью «Газете.Ru» рассказал исполнительный директор Кластера ядерный технологий Фонда «Сколково» Игорь Караваев.
– Уходя, прошлый директор кластера назвал одну из причин ухода: «Из 100% поддерживаемых компаний только 20% будут развиваться. Потому что только 20% имеют за собой реальных предпринимателей, тех, кто знает, как грант превратить в ресурс для своей компании. А 80% — это типичные российские стартапы, которые созданы для того, чтобы получить грант. Так ли это, или много ли это – 20%?
— Знаете, принцип Парето, 20 на 80 процентов, скорее можно применить в другом плане.
Не менее 20% компаний добьются успеха даже без всякой поддержки кластера, в том числе грантовой.
А 80% компаний требуется какая-то поддержка, которую мы даем в виде налоговых льгот, помощи нашей экосистемы, или грантового финансирования, средний размер которого составляет 30 млн рублей. Открою секрет: большинство компаний за грантом вообще к нам не обращаются и это характерно для всех кластеров. Поэтому говорить о том, что большинство участников (а в «Сколково» их около тысячи, в ядерном кластере приближается к 100), хотят получить грант, не приходится. Большинству компаний, которые пользуются нашей экосистемой, важен брэнд «Сколково», важна поддержка с точки зрения связей с общественностью, связей с инвестиционным сообществом, необходимы наши индустриальные партнеры, в том числе международные. Статус участника – это уже налоговые и таможенные льготы: сниженный единый социальный налог, нулевые налоги на прибыль, НДС, ввоз оборудования, имущества. А по неактивным компаниям у нас есть процедура исключения, к примеру, наш кластер в этом году расстался с тремя компаниями, которые так и не начали заниматься исследовательской деятельностью.
--Какие цели ставит перед собой ядерный кластер, привлекая инвестиции в эту отрасль?
— Основная цель – позволить ученым и инженерам из такой традиционно закрытой области, зависимой от госзаказов, как ядерные и радиационные технологии, участвовать в создании технологических бизнесов. В том числе воспользоваться теми компетенциями, которые были накоплены за десятилетия, и которые можно коммерциализировать. Задача – помочь ученым найти предпринимателей, если они сами их не нашли, и уже этой объединенной команде дать возможность начать свое дело.
— Какие риски есть в привлечении инвестиций в столь деликатную область, насколько легко привлекать туда предпринимателей?
--Сложнее наверное, чем, в IT-кластер или кластер энергоэффективных технологий.
Направления, которыми мы занимаемся, имеют срок коммерциализации около пяти лет, это существенно больше, чем в других отраслях.
К тому же традиционно отрасль существовала не в рыночных условиях, а многие ученые вообще работают в закрытых городах, поэтому в этой области предпринимательская культура вообще никак не развивалась. Поэтому порой нам приходится буквально выпестовывать команды, помогать проектам еще до того, как они станут участниками. Помогает, что сегодня во всех предприятиях, в том числе ядерного оружейного комплекса, есть программы развития производства гражданской продукции. Поэтому все заинтересованы в том, чтобы не только работать на гособоронзаказ, но и выпускать конкурентоспособную гражданскую продукцию.
--Ядерные технологии до сих пор у многих ассоциируются с обороной и энергетикой. Уже лет как 30 это еще и медицина. Приведите примеры других неожиданных областей применения этих технологий.
— Сразу оговорюсь, что приоритеты Кластера сфокусированы не столько на развитии ядерных технологий в классическом понимании, сколько на технологиях формирования и применения излучения. И здесь, помимо технологий, традиционно используемых в досмотровых системах, ядерно-медицинской диагностике и лучевой терапии, активно развиваются технологии изменения свойств материалов путем облучения. Плазменные и лазерные системы широко применяются для нанесения покрытий, упрочнения и имплантации. Некий ренессанс сегодня переживает в мире радиационная химия, где излучение запускает или ускоряет процессы при переработке древесины или углеводородов. Важно сказать и о тех технологиях, которые развивались в ядерной отрасли, хотя и не являются в прямом смысле слова ядерными. А это, в первую очередь, инжиниринг и моделирование сложных объектов, создание сенсоров, работающих в экстремальных условиях, обработка больших объемов информации.
В основном продукты наших стартапов находят применение в промышленности, но есть примеры и из сегмента B2C.
--Приведите примеры сотрудничества ядерных исследовательских институтов с кластером «Сколково».
--Главный пример – включение представителей таких институтов в состав экспертной панели. Потому что и получение статуса участника, и предоставление гранта осуществляется только через внешнюю экспертизу. Если говорить о конкретных проектах, то таким примером могут служить Институт сильноточной электроники РАН и компания «Плазменные источники», участвующие в разработке новой технологии формирования структуры полупроводников. Эта технология позволяет уменьшать микросхемы за счет сокращения их толщины. Что важно – это делается по заказу американского индустриального партнера проекта, таким образом заранее обеспечивается возможность коммерциализации результатов.
Другой пример – Институт физики твердого тела РАН. Компания «РамМикс» выводит на рынок компактный прибор, позволяющий определять концентрацию примесей, что было доступно ранее лишь гигантским лабораторным установкам.
--Исторически ядерная отрасль была довольно консервативной, и контролируемой государством. Как возникают в нашей стране компании, связанные с радиационными технологиями?
--Больше половины компаний выходит исторически из институтов РАН, часть – из вузов, где имеется прикладная наука, часть создается бывшими сотрудниками Министерства атомной промышленности или Росатома. Больше половины компаний-участников у нас из регионов, в том числе Подмосковья.
--Как часто молодые специалисты из этих институтов находят себя в стартапах ядерного кластера?
--Сейчас в компаниях кластера работает более семисот сотрудников. Я бы сказал, что в основном, молодые люди. И среди разработчиков, которые движут проекты, есть весьма молодые люди.
Как правило, команда стартапа – это один-три ученых и инженера возрастом от 30 до 60 лет, которые организовались в проект, плюс один-два предпринимателя, которые загорелись этой идеей, вложили средства, и все имеют доли в проектной компании.
--Насколько российский рынок восприимчив к внедрению результатов новых ядерных разработок?
— Мы со стартапами сразу ведем разговор о том, где их рынки, кто и потребители, какова емкость этих рынков, какие конкурентные преимущества продукта, который они создают. Инновации – это процесс превращения знаний в деньги, и они должны идти только от конкретного заказа со стороны бизнеса, а не просто чтобы сделать и запатентовать.
--Каковы национальные «особенности» в этой сфере, и есть ли в этой области мешающие законы-«пережитки», например об обороте радиоактивных веществ?
--Нет. Скорее надо говорить о том, что большинство ученых вышли из достаточно закрытой исторически отрасли и закрытых городов со слабой культурой коммерциализации. Можно добавить, что с точки зрения привлечения стартапов напрямую от Росатома, как ключевого центра компетенции в области ядерных и радиационных технологий, чтобы использовать по-максимуму возможности «Сколково», в стартапах должны быть частные акционеры. Что для госкорпорации, объективно, делать сложно.
--Сколько сейчас в кластере компаний?
--По итогам первого полугодия в кластере около 80 резидентов, я думаю, что второе полугодие будет самым успешным, мы планируем увеличить число резидентов до ста, обеспечить максимальные объемы грантовой поддержки и качественно улучшить взаимодействие с индустриальными партнерами. По итогам первого полугодия поддержка оказана на 700 млн рублей, к концу года планируем выйти на миллиард.
Обращаю внимание, что из этого миллиарда 400 млн рублей – частное внешнее софинансирование.
--Какие еще разработки, поддержанные кластером, могут пригодиться простым людям в будущем
В компании «Виксельком» разрабатывается новое поколение лазеров для компьютерных волоконно-оптических сетей. Благодаря скоростным характеристикам данных лазеров станет возможным трансляция по компьютерной сети и просмотр 3D-фильма в высочайшем качестве на домашнем телевизоре. Отпадает необходимость приобретения дорогостоящего носителя с фильмом – можно будет заказать просмотр данного фильма через интернет.
Разработанный в «ХэндиПауэр» одноименный компактный источник электрического питания обладает высокой удельной емкостью на грамм собственно веса. Устройство «ХэндиПауэр» предназначено, в первую очередь, для туристов, у которых ценится каждый грамм в рюкзаке за плечами.
Для работы такому источнику необходима только вода и сменный картридж.
Компания «РусТек» - разрабатывает новый материал для полупроводниковых холодильных элементов, отличающийся низкой ценой и высоким холодильным КПД. Мы ожидаем в скором времени появление на рынке доступных моделей автомобильных холодильников и кондиционеров, не нуждающихся в дозаправке хладагента.
Компактные высокочувствительные антенны компании «Бисант» разрабатываются для нового поколения мобильных устройств – например, телефон, оснащенный такой антенной, не только потребляет меньше энергии от батареи, но и сможет работать в условиях слабого сигнала. При этом он и излучает меньше, соответствуя все более и более строгим требованиям пользователей к окружающим их электронным приборам.
Источник: gazeta.ru