Имя члена КНС «Сколково» профессора Владимира Зельмана присвоено созданному по его инициативе Центру нейробиологии и нейрореабилитации Сколтеха.
В середине 60-х годов прошлого века, когда Владимир Зельман работал главным анестезиологом-реаниматологом Тюменской области, аппаратов ИВЛ еще не существовало.
Во всяком случае их не было в Тюменской областной больнице. Тяжелым больным искусственная вентиляция легких осуществлялась вручную, силами медсестры, которая часами качала грушу.
Профессор Владимир Зельман в кампусе Южно-Калифорнийского университета, работе в котором он посвятил четыре десятилетия. Фото: Sk.ru
Вспоминая об этих временах, доктор Зельман, ныне профессор Южно-Калифорнийского университета (USC), иностранный член Российской Академии наук, член Научного консультативного совета Фонда «Сколково», говорит, что тогда выбранная им медицинская специальность не относилась к числу наиболее популярных. И тогда, и теперь, это, прежде всего, был тяжелый труд, борьба за жизнь человека, сопряженная с чудовищными моральными перегрузками. Но только сегодня, на фоне пандемии коронавируса, весь мир по достоинству оценил эту профессию, которой Владимир Зельман отдал более шести десятилетий своей жизни.
Сегодня доктору Зельману исполняется 85 лет.
Сертификат о присвоении имени д-ра Владимира Зельмана Центру нейробиологии и нейрореабилитации Сколтеха. Фото: Sk.ru
В действительности у него два дня рождения. Первый, день когда он родился, - 18 апреля. Второй, по документам, - 17 октября.
В 1941 году, в первые недели войны украинский городок Сквира, откуда он родом, был захвачен немцами, и семья под бомбежкой эвакуировалась в потоке других беженцев. Те родные, что остались в Сквире, были уничтожены: 23 человека. А мама Владимира Зельмана с двумя маленькими сыновьями добралась до станции Туркестан в Казахстане. Там, на перроне, учетчица, выдававшая временные документы, пожалела женщину, которой надо было как-то кормить двух мальчиков, и сделала их на полгода младше. Разница в шесть месяцев означала другие продовольственные карточки. Это была разница между жизнью и смертью.
Почти сорок лет возглавлял Владимир Зельман департамент нейроанестезиологии USC. Фото из личного архива проф. Зельмана
В дальнейшем эта грань между жизнью и смертью будет постоянно присутствовать в личной и профессиональной биографии доктора. Для человека, чьим рабочим местом является палата интенсивной терапии, - это условия труда. Сегодня о том, как трудятся реаниматологи, рассказывают с телеэкранов всего мира. Но Зельману не раз доводилось в буквальном смысле слова спасать людей вне больничных стен.
Владимир Зельман начинал карьеру врача в Сибири. Фото из личного архива.
Однажды, когда он работал в Тюмени, на его глазах из окна третьего этажа выпал мальчик. Доктор схватил его и на руках понес в больницу. Этот мальчик сегодня дедушка, у него внучка. А отец спасенного ребенка, - один из самых известных в России нефтяников, - стал другом Владимира Зельмана на всю жизнь и называет то, что совершил доктор, «подвигом».
Шварценеггер: «Мой комиссар»
Когда Арнольду Шварценеггеру делали операцию на открытом сердце в госпитале Южно-Калифорнийского университета, наркоз ставил Владимир Зельман. На следующий день анестезиолог навестил пациента. Услышав русский акцент, Шварценеггер произнес: «А, мой комиссар!»
Из пациентов д-ра Зельмана можно было бы составить Who is Who в таких областях, как кино, литература, космонавтика, физика, медицина, музыка, бизнес. При этом абсолютное большинство из 50 с лишним тысяч человек, которых он лечил, - люди совершенно не выдающиеся, «рядовые», как принято говорить. Другое дело, что многие из первых и вторых становятся потом друзьями Зельмана. И в этом тоже его недюжинный талант.
Сейчас, во время самоизоляции, вызванной пандемией коронавируса, он удаленно продолжает консультировать пациентов по обе стороны Атлантики.
«Моя проблема заключается в том, что я органически не способен бездействовать», - говорит он.
В свои 85 Владимир Зельман по-прежнему очень активен, в том числе, и физически. Каждое утро начинается с прогулки: 6-8 миль ежедневно проходит он по давно заведенному маршруту в Санта-Монике, где стоит его дом, хорошо известный многим его друзьям из России. Движение – это вообще его страсть; на ходу лучше думается.
«Хочу пройти сто тысяч километров без капитального ремонта», - смеется профессор.
Значительная часть дня, не занятая чтением и консультациями пациентов, проходит в телефонных переговорах. Среди его постоянных абонентов – профессора Сколтеха, коллеги из Университета им. Бен-Гуриона в Израиле и Новосибирского медицинского университета, его альма-матер. Одна из идей, которую д-р Зельман деятельно пытается реализовать в последнее время, - объединить усилия исследователей этих трех университетов в изучении человеческого мозга, в частности, проблем, связанных с аутизмом.
Другой его проект связан с созданием давно задуманного им российско-американского Центра науки, культуры и искусств, который он хочет учредить в Лос-Анджелесе. «Наши две страны, Россия и Америка, не могут долго пребывать в разводе», - считает он.
«Я всегда мечтал о науке без границ»
В прошлом году в интервью Sk.ru профессор Зельман рассказал, как десять лет назад стал участником экосистемы «Сколково», поверив в проект: «Я тогда подумал: если это серьезно, то может стать настоящим мостом для сотрудничества ученых, - вспоминал он. - Я всегда мечтал о науке без границ».
На церемонии открытия Центра нейробиологии и нейрореабилитации в Сколтехе. Фото: Sk.ru.
Его личным вкладом в это сотрудничество стала идея создания Центра нейробиологии и нейрореабилитации в Сколтехе, идея, которую он помог реализовать на практике. 1 сентября 2018 года Центр был открыт в присутствии главы правительства РФ.
Именно этот Центр отныне будет носить имя доктора Владимира Зельмана.